Пропадино. История одного путешествия - стр. 9
Я замотал головой.
– А «О положительном удостоверении»? «Об истинном отношении»? «Об успехах вольномыслия»?
Еще один энергичный рывок.
– А положение «О вине обывателя»? «О пользе законов»? «Об утрате инстинкта плотоядности»? «О понуждении к выращиванию плодов»?
Увидев полное мое в том невежество, Григорий Гаврилович вздохнул и сказал:
– Милостивый государь! Все наши беды оттого, что мы нелюбопытны. Народ, что природа, должен или спать, или веселится. А еще хорошо бы немного любопытствовать, почитывать сочинения нашего руководства, делящегося с нами своими великими думами. Дикими на первый, непросвещенный взгляд, но зажигающих неугасимые огни в благородных сердцах.
С этими словами Григорий Гаврилович подвел меня к двери крупного здания. Рядом с дверью была табличка «Губернское правление». Ручка на двери была массивная, медная, натертая до нестерпимого блеска.
За дверью нас немедленно обыскали: «Колющие, режущие предметы, взрывчатка, брусчатка, ядовитые вещества и вирусы – все выложите на стол».
Не знаю, выложили ли мы на стол все свои вирусы, но то, что было в карманах, выложили незамедлительно. Бдительные стражи, одетые в костюмы пехоты времен императора Павла Петровича, порылись в вещах, но ничего не нашли. Потом они провели нас через арку-детектор – и опять ничего.
– Куда направляемся? – был нам задан наконец вопрос.
– К начальнику следственного департамента, – ответил Григорий Гаврилович.
– Первая дверь направо.
За дверью мы увидели комнату. В комнате по обеим сторонам тянулись стеллажи с книгами, а за ними, в глубине, стоял стол. На столе лежала лысая голова. Она лежала так, что глаза ее были полузакрыты, а все выражение – будто голове сей все едино в мире этом.
Мы вошли, я оторопел. Голова лежала совершенно неподвижно, но потом она качнулась и… И тут я понял свою ошибку – голова, видимо, уронила что-то под стол, и теперь пыталась до него дотянуться, отчего все тело скрылось под столом, куда сама голова не влезла. И вот теперь тело пыталось на ощупь найти что-то под столом.
Мы оба немедленно приняли положение «руки вверх», после чего были повернуты лицом к стене и обысканы. Потом у нас проверили документы. Во время проверки патруль говорил только по-немецки.
Голова формой и цветом напоминала туркестанскую дыню.
– Ну вот! – сказала голова и приподнялась над столом. Тело при голове имелось. – Достал! – По какому вопросу? – спросил начальник департамента, превратившись из головы в обычного человека и усевшись в кресле.
– Требуется ваша помощь, ваше превосходительство! – начал свою речь Григорий Гаврилович. – Извольте видеть. Человека высаживают на станции из поезда.
– На нашей станции? – энергично отозвался начальник.
– Да.
– Удивительно. Там же давно никого не высаживают.
– Это так, но тем не менее высаживают.
– Ну хорошо, и что же после?
– А потом оказывается, что он едет в Грушино!
– Как? В Грушино? В Грушино?
– Да.
– Ну и хорошо! Едет! Ну! Но почему его высаживают у нас? Ехал бы себе и ехал!
– В том-то и дело! По ошибке!
– По ошибке? Я правильно понял?
– По ошибке-с!
– Но документы? Как у него с документами? Где они?
Все мои документы немедленно оказались в руках начальника следственного департамента. Он ловко выхватил лупу из ящика стола и приник к первой странице моего паспорта.