Прометей, или Жизнь Бальзака - стр. 68
Ниже их располагалась уже обузданная, осторожная, затаившая злобу часть буржуазии, которая боялась утратить то, что она приобрела и завоевала благодаря революции. Юный отпрыск буржуазной семьи, сын наполеоновского чиновника, Бальзак должен был ненавидеть ультрароялистов. «Все свидетельствует о том, что бонапартистский пыл, видимо, переполнял сердце этого юноши», – пишет Бернар Гийон. Ему был понятен гнев молодых либералов и ярость оставшихся не у дел героев былых сражений, офицеров на половинном пенсионе, – они не могли найти себе применения в мирной жизни, а потому все дни играли на бильярде в кафе и вынашивали заговоры против существующего режима.
Надо всем стоял король – Людовик XVIII; он ясно видел опасность и хотел бы засыпать пропасть, разделявшую две группы французов; Бальзак отдает должное его благоразумию: «последний из Бурбонов столь же старался угождать третьему сословию и людям Империи… сколь ревностно первый из Наполеонов усердствовал, чтобы привлечь на свою сторону высшую знать и ублаготворить церковников»[70].
Никому не ведомый свидетель, молодой Бальзак наблюдал общество Реставрации так, как умеет наблюдать только художник или счастливый любовник; он видит все, по выражению Сент-Бёва, как бы «снизу, из толпы, среди страданий и битв, с тем безмерным вожделением, порождаемым талантом и натурой, благодаря которым запретный плод заранее предвкушаешь тысячу раз, воображаешь, наслаждаешься еще прежде, чем завладеешь им и отведаешь его».
Представшее его взорам парижское общество казалось ему безжалостным, даже жестоким. Ради карьеры тут плели самые коварные интриги, замышляли козни. Бальзак, от природы добрый малый, с душой, открытой всему высокому, недостаточно остерегался акул, шнырявших вокруг. Он, конечно же, наблюдал в родительском доме невзгоды супружеской жизни, ожесточенные ссоры из-за денег; он не раз слышал циничные парадоксы своих приятелей-литераторов; вдыхал смрадный запах грязной кухни продажных журналистов и изголодавшихся книгопродавцев. И тем не менее он был подвержен приступам простодушной доверчивости.
В то время как Оноре мало-помалу терял надежду добиться литературной славы и даже стал сомневаться, сможет ли он заработать себе на жизнь пером (ибо, хотя книгопродавцы не скупились на посулы, их векселя часто оставались неоплаченными), один из друзей его отца, Жан-Луи Дассонвиль де Ружмон, владелец поместья Монгла (в департаменте Сена и Марна), посоветовал ему попытать счастья в иной сфере – стать дельцом. Жан Томасси, постоянный советчик Бальзака, говорил то же самое.
«Предпримите какие-нибудь практически полезные шаги, а литературой занимайтесь сверх того. Прежде чем думать о десерте, позаботимся, чтобы у нас было два сытных блюда; только тогда можно спать спокойно и с чистой совестью; тот, кто видит в литературе средство сделать карьеру, берет в руки оружие без предохранителя, которое часто ранит смельчака; к тому же зависть постоянно преследует человека, посвятившего себя одной только изящной словесности; и напротив, тот, кто занимается ею на досуге, из прихоти, скорее выкажет свой ум и добьется успеха».
Почему бы и в самом деле не сочетать деловую и литературную деятельность?
У Оноре была общая черта с отцом – оба любили дерзкие начинания. Воображая себя деловым человеком, Бальзак легко загорался от каждого смелого проекта.