Прометей, или Жизнь Бальзака - стр. 55
Этот веселый малый испытывал приступ меланхолии в духе юного Вертера. Сколько горьких разочарований в себе самом и в своем искусстве! «Господи, уж лучше бы я вообще не появлялся на свет!» Напрасно госпожа де Берни сообщала ему, что она «вновь обрела свободу воли», – этим она давала ему понять, что отныне муж предоставляет ей полную свободу. «Я добровольно отказываюсь видеть вас», – с грустью писал Оноре. Неудача «Клотильды» угнетала его.
Бальзак – госпоже де Берни, 30 июля 1822 года
«Я заблуждался на свой счет; больше того, я заблуждался во всем, что касается моей жизни… Отныне я удовольствуюсь тем, что буду жить в вашем сердце, если только мне отведено там такое же место, какое вы занимаете в моем; я стану тешить себя воспоминаниями, иллюзиями, мечтами, стану жить воображаемой жизнью; впрочем, отчасти я уже давно так живу».
Госпожа Саламбье – Лоре Сюрвиль
«Стало быть, твой брат возвращается домой. Дай-то бог, чтобы его великие планы не развеялись, как это обычно с ним бывает; он, увы, не всегда приносит радость лучшей из матерей».
Бабуля не понимала, что, строя «великие планы», Оноре пытался таким образом вознаградить себя за несправедливость судьбы и забыть о разочарованиях, которые постигали его в реальной жизни. Действительность разрушает иллюзии; литературное творчество вновь оживляет их. И «над всеми иллюзиями, этими изящными дочерьми слишком живого воображения, – писал он „даме с околицы“, – будет вечно сиять немеркнущая звезда, указывая мне путь. Этой звездой будете вы, милый мой друг». Но не следует ли ему удовольствоваться лишь созерцанием своей звезды?
Бальзак – госпоже де Берни
«Когда ты – человек заурядный, когда все твое богатство – незлобивая, но бездеятельная натура, ты обязан взглянуть на себя трезвыми глазами; посредственность не сулит больших радостей, и тот, кому не дано волновать сердца и щедро расточать сокровища, которыми наделяют человека слава, талант и душевное величие, обязан уйти со сцены, ибо не следует обманывать других. В противном случае он совершит нравственное мошенничество, подобно плуту, расхваливающему дом, который вот-вот рухнет. Превосходство, присущее гению, и преимущества, отличающие людей выдающихся, – вот единственное, что невозможно присвоить. Карлик не в силах поднять палицу Геракла.
Как я уже говорил вам, я умру от горя в тот день, когда окончательно пойму, что надежды мои неосуществимы. Хотя до сих пор я еще ничего не сделал, я предвижу, что этот роковой день приближается. Мне предстоит стать жертвой собственного воображения. Вот почему я заклинаю вас, Лора, не думать обо мне; умоляю, порвите все нити, связывающие нас».
Что это? Сомнения влюбленного? Или смутное предчувствие непрочности любви, которую время неизбежно должно было разрушить? Гораздо позднее он напишет:
«Эти наслаждения, внезапно открывающие нам поэзию чувственности, создают те крепкие узы, которые привязывают молодых людей к женщинам старше их возрастом, но эти узы, подобно оковам каторжника, оставляют в душе неизгладимый след, рождают в ней преждевременное равнодушие к чистой, свежей… любви»[59].
Но пока что любовное желание отгоняло все сомнения.
В том же письме к госпоже де Берни – всего несколькими строками ниже – он задает множество нежных вопросов. Гуляет ли она на лугу? Бывает ли в саду? Сидит ли на