Промах Мегрэ - стр. 5
– Ах так!
– Даже чиновника, который считает себя очень важным.
– Я слушаю вас, господин Фюмаль.
– Заметьте, что я пришел сюда как друг.
– Ну и что дальше?
– Вы сразу повели себя…
– Вежливо, месье Фюмаль.
– Предположим! Как вам будет угодно. Если я захотел поговорить именно с вами, так это потому, что подумал… Вследствие нашей старой дружбы…
Они никогда не дружили, никогда не играли вместе. Впрочем, Фердинанд Фюмаль не играл ни с кем и все перемены проводил в одиночку, забившись в угол.
– Позвольте мне заметить в свою очередь, что у меня много работы.
– У меня еще больше работы, чем у вас, но я все же приехал к вам. Я мог бы вас пригласить в одну из моих контор…
К чему спорить? Фюмаль был знаком с министром, которому оказал кое-какие услуги, как и, без всякого сомнения, другим политикам, а это кое-что значило.
– Вы нуждаетесь в помощи полиции?
– Да.
– Я вас слушаю.
– Естественно, все, что я вам скажу, должно остаться между нами.
– Если только вы не совершили преступления…
– Не люблю подобных шуток.
Мегрэ, вне себя, встал и подошел к камину, с трудом сдерживаясь, чтобы не вышвырнуть посетителя за дверь.
– На мою жизнь покушаются.
Мегрэ чуть было не сказал: «Оно и понятно», но сделал над собой усилие, стараясь казаться спокойным.
– Вот уже около недели я получаю анонимные письма, на которые сначала не обратил никакого внимания. Такие значительные люди, как я, должны быть готовы к тому, что вызывают зависть, а иногда даже ненависть окружающих.
– Письма у вас с собой?
Фюмаль достал из кармана такой же пухлый бумажник, какой когда-то был у его отца.
– Вот первое. Я выбросил конверт, так как не знал его содержания.
Мегрэ взял письмо и прочитал следующие слова, написанные карандашом: «Ты скоро сдохнешь».
Он положил письмо на стол и спросил:
– Что в остальных?
– Вот второе, я получил его на следующий день. Я сохранил конверт, на котором, как вы увидите, стоит штамп почтового отделения в районе площади Оперы.
На этот раз в письме, также написанном карандашом, печатными буквами, говорилось: «Я тебя достану».
Были еще и другие, которые Фюмаль держал в руке и одно за другим протягивал комиссару, сам вынимая их из конвертов.
– На этом я не могу разобрать штамп.
«Считай свои последние дни, сволочь».
– Я думаю, что вы не имеете ни малейшего представления, кто отправитель?
– Подождите. Всего их семь, последнее пришло сегодня утром. Одно из них было опущено на бульваре Бомарше, другое – в главном почтовом отделении улицы Лувр, и, наконец, третье – на авеню Терн.
Содержание писем было несколько различным.
«Тебе не долго осталось жить».
«Пиши завещание».
«Подлец».
И наконец, в последнем говорилось то же, что и в первом: «Ты скоро сдохнешь».
– Вы мне доверите эту корреспонденцию?
Мегрэ выбрал слово «корреспонденция» специально, не без иронии.
– Если это поможет вам обнаружить отправителя.
– Вы не думаете, что это шутка?
– Люди, с которыми я общаюсь, в большинстве своем не способны на шутки подобного рода. Что бы вы обо мне ни думали, но я не из тех, кого легко испугать. Видите ли, такого положения, как мое, не добиваются, не нажив себе врагов, и я их всегда презирал.
– Зачем вы пришли?
– Потому что, как гражданин, я имею право быть защищенным. Я не хочу быть убитым, даже не зная, откуда ветер дует. Я говорил об этом с министром, и он мне сказал…