Проклятый Отбор. Любимая фаворитка дракона - стр. 25
— То есть ты обманула меня, — Минцзэ состроил грустную гримасу, — обманывать очень, очень плохо… Это большой грех.
Я подавилась собственным смешком, наблюдая за театральной игрой самого «благочестивого праведника», который даже удивил тем, что вообще знает такое понятие как «грех».
— Над своими грехами лучше подумай, демон; и сколько же зла ты совершил, что на протяжении четырёхсот лет гниешь в подземелье храма!
— Оскорбить меня пытаешься, Юэ, очень зря, — с дружелюбной улыбкой тихо и мелодично протянул Минцзэ.
— Просто хочу сразу разрушить твой воздушный дворец и сообщить: не втягивай меня в свои игры! С драконами, к счастью, я ранее не пересекалась, но тех, кто пытается мною попользоваться, вижу за версту. И не глупая, четко понимаю, что в живых меня оставил не ради зеленого чая, который у тебя безусловно есть, просто свои планы на меня построил, оттого распинаешься про какую-то дурацкую дружбу!
Плотоядно хихикая, дракон склонился ниже; наши губы оказались на одном уровне и единственная хлипкая преграда между ними — тонкая граница печати Ци.
— Наиполнейшее безрассудство делать врагом меня, красавица.
— Сложно назвать врагом того, кто сидит в клетке и связан по рукам и ногам.
В ответ Минцзэ лишь очаровательно усмехнулся и растворился во тьме, а я без сил упала в центр золотого круга, держась за сердце. Нет, оно не болело, просто стучало как бешеное.
Наиполнейшее безрассудство делать врагом меня, красавица… Слова дракона повторились громким звоном в голове, заставив поморщиться и даже на секунду засомневаться в содеянном. Хотя, Минцзэ не то, что врагом, я и соратником его не делала, к слову. Ящер в узилище — последний, кому бы хотелось доверять в чужом мире, а вот вовремя расставить границы с таким экземпляром — вполне логично и правильно.
Дракон больше не появлялся. До конца дежурства я находилась в полном одиночестве, уставшая и сильно вымотанная из-за стресса, нервов, еще и печать Ци прилично высосала сил. Голова гудела, тело ныло, дико хотелось спать. Надеюсь, Сюли вернется, ибо я физически больше не смогу её прикрывать…
* * *
— Юэ… Юэ… — услышала сквозь пелену сна, слабо ощущая толчки в бок, — проснись, Юэ…
Настойчивый, требовательный голос так и норовил выдернуть меня из уютного сна, в котором обессиленная я, после нахождения в узилище Мириады, отчаянного нуждалась. Глаза разлепляться отчаянно не хотели, но один из надоедливых толчков в бок оказался столь сильным, что я проснулась сию минуту и взвыла сиреной, потирая больное место, но боль мигом сошла на нет, когда я увидела перед собой сбежавшую подругу.
— Сюли! — я обеспокоенно схватила её за предплечья. — Ты где была? Почему сбежала?
— Юэ… — тяжело уронила девушка, уводя взгляд в сторону; саму её затрясло мелкой дрожью, а из глаз хлынули крупные горошины слёз.
— Почему плачешь? Что случилось? Избранник обидел? Бросил?
Сюли покачала отрицательно головой.
— Тогда что произошло? Расскажи мне!
Слёзы усилились и наряду с хрипом и касанием губ — всё её поведение сейчас больше походило на начало истерики.
— Да, я сбежала! — громко выдохнула Сюли, пряча лицо за ладонями. — Я больше не могла терпеть гнёта этого треклятого драконьего храма! Я хотела жить, понимаешь? Просто жить… Тихо. Спокойно. С любимым. Жить так, как мечтала! Аоюнь, мой мужчина, предложил сбежать, и я согласилась… Согласилась! Всё было хорошо. Я жила с Аоюнем и его родителями, но вчера вечером… вечером… Ах, Юэ, меня нашел Верховный жрец Хэ! Меня забрал обратно в храм, а семью Аоюня и его самого передал императорскому патрулю, заявив, мол они меня — жрицу — похитили! Страшно представить, что с ними будет!