Проклятый капитан. Колдовской знак - стр. 19
Талира шла по коридорам Верндари, не издавая ни звука. Мэйвис не дождался своего шестидесятого дня рождения... Но в глубине души у Талиры ничего даже не дрогнуло. За последние годы он превратился в мелочного, властолюбивого и надменного старика, который считал себя умнее всех!
Закрытый экипаж уже поджидал у ворот. Накинув на голову капюшон плотного плаща, Талира быстро забралась внутрь, а за ней, пригнувшись, сел Эван.
— Трогай.
Всю дорогу, по которой нещадно трясло повозку, Талира сидела, отвернувшись к окну. Сейчас продолжать разговор не хотелось. Уже около самого дворца Эван наклонился к её уху и тихо проговорил, мягко взяв за руку:
— Тебе стоит быть чуть более расстроенной случившимся, дорогая.
Талира взглянула на него, вскинув брови. Эван смотрел на неё внимательно и даже будто с долей сочувствия. Сочувствует тому, что она теперь вдова? Или чему-то другому... тому, что происходило в Верндари и что повергло её в такое настроение. Что он понимает!
Она видела Алекса. И то, что видела, навсегда останется в памяти. Когда-то любимые, гордые и одновременно нежные губы были разбиты так, что запёкшаяся кровь застыла маской. Разбиты были и скулы, а под глазами расплылись синяки. И повсюду растекались кровавые следы. Если бы Талира не знала, она едва бы признала в этом замученном, неживом мужчине, скованном и запертом в тесной клетке, Алекса! Сильного, несломленного, уверенного в себе...
Эван отвлёк её от мыслей, когда они прибыли на место. Подал руку при спуске по ступенькам, и Талира покорно, склонив голову, приняла её и медленно шагнула вниз. Во всей её позе сейчас должна была царить скорбь и тяжесть. Но на душе и правда было до тошноты тяжко, хоть и не из-за Мэйвиса. Талира не поднимала глаз и покорно шла рядом с Верховным Служителем и только видела краем глаза, как встречные тут же отходят в сторону и тоже склоняют головы.
В покоях императора были раскрыты настежь окна. Видимо, чтобы выветрить тяжёлый запах старости... и смерти. Талира прижала к лицу кружевной платок, вытирая глаза и заодно прижимая его к носу. У постели остался один из лекарей. Он начал что-то сбивчиво бормотать, но Талира только отмахнулась и присела рядом с постелью на низкую скамью.
Хорошо, что она успела оказаться здесь прежде наследников.
Все присутствующие понимающе отошли, чтобы не мешать ей прощаться с мужем. Эван тихо заговорил с тем же лекарем, слуги суетливо начали таскать какие-то подносы. Талира положила руку на сложенные ладони императора и первый раз взглянула ему в лицо.
Осунувшееся и морщинистое, оно совсем не походило на прежнего Мэйвиса. Куда-то исчезли и надменность, и властность, и вечное выражение «я один знаю, как правильно надо делать». На постели лежал спокойный пожилой мужчина. Дряблые веки были плотно прикрыты, мышцы расслаблены. Талира задумчиво рассмотрела когда-то хорошо знакомое лицо. Они, в конце концов, прожили с Мэйвисом вместе больше пяти лет... Но только сейчас она подумала, что когда-то он был весьма неплох собой. И даже, возможно, добр и великодушен.
Но пробудившуюся вдруг жалость согнал вошедший в покои Нотери. Он явно спешил, поэтому не успел даже скинуть дорожный плащ и отстегнуть шпагу.
— Отец! — Старший сын императора подошёл к постели с другой стороны и склонил колено. Бегло взглянул на Талиру, убрал упавшие на лоб тёмные кудри, и скупо поприветствовал: — Ваше Величество.