Проклятие Византии и монета императора Константина - стр. 6

– Это вас, – пояснил наглец.

На том конце провода Лобов услышал отчаянный голос бывшей жены…

То, что оба были новичками, Андрей понял сразу. Даже бинокль доставать не стал. Пендосовские армейские куртки, разгрузки с рюкзаками, берцы… все нулёвое. Точно из военторга сюда притопали. Кхе. Идут, глотку дерут. Козлы! Один коренастый, сутулый, с большими руками, другой долговязый и румяный, как девка. Обоим лет по двадцать, не больше. Смотри-ка, а тоже туда же.

Первый ручищами машет и еле телепает по склизким камням. Да, это тебе не пионерский турпоход… В горах все по-другому, и только такие дурни, как эти, не знают, что горы тишину любят, и то, что идти по кромке леса намного проще, чем по речным валунам…

Опа-на! А Румяный-то, похоже, хромает! Сработал, значит, его капканчик, который он, Андрей, на вход настроил. Кхе-кхе… На прошлой неделе в него барсучиха угодила. Но человек – не зверь. Барсучиху Андрею было жалко. А этих дурней – нет. Их еще покрепче шугануть надо, чтоб неповадно стало здесь шастать. Чтоб ни одна тварь больше на Черный Брод не сунулась.

Это его река, и его лес, и его капкан, который Румяного склеил.

Андрей помедлил, выбирая мишень.

Над лесом оглушительно грянул выстрел и разнесся эхом по Черному Броду. Потом второй.

Из орешника прыснула в небо перепуганная сойка.

Дурни, понятное дело, тоже очканули. У Сутулого с плеча сорвался рюкзак – в рюкзак Андрей и целился. Парень пригнулся и буквально вприсядку почесал к поваленному дереву. Румяный просто мешком осел на камни и заблажил, прикрыв голову руками.

Первым опомнился Сутулый.

– Хорош палить! Мы уже уходим!!! – что было сил закричал он, обводя взглядом крутые лесистые берега реки, но так и не сообразил, откуда стреляли.

Рывком он подбежал к своему спутнику и что-то быстро затараторил. Шум реки заглушал его голос. Румяный поспешно вскочил.

– Мы уходим!!! Не стреляй! – тонко, по-бабьи закричал он и для верности поднял кверху руки.

Не прошло и пяти минут, как дурни, подхватив рюкзаки, перебрались на другой берег речки и в темпе вальса зашагали в сторону дороги.

– Пустые, как есть пустые. По-другому и быть не могло… – усмехнулся про себя Андрей, достал флягу, сделал большой глоток, а потом крестообразно окропил водкой тропу.

ОТ ГРИГОРИЯ К ДМИТРУ.

[…] а у нас дома все в порядке […] Ты ко мне кое-что из вестей переправляй. […] Если можешь, помогай мне чем-нибудь.

Фрагмент грамоты 286, Неревский раскоп, усадьба Е, XIV в.

После холодной, «заблудившейся где-то» весны в город наконец пришло тепло, и к майским праздникам, будто по заказу, включили яркое солнце и голубое небо. Сменив опостылевшие за зиму сапоги и куртки на кроссовки и шорты, москвичи с восторгом устремились за город.

Лобов тоже радовался теплу, но в отличие от остальных он мечтал не об отдыхе. Для него жаркая сухая погода служила сигналом к началу полевого сезона, поэтому Дмитрий Сергеевич с особым вниманием следил за метеосводками. Хотя новгородская весна совсем не та, что в столице. Она, как застенчивая барышня, то улыбнется, то вдруг спрячется. И какая может быть работа, если в раскопе воды по колено!

В прежние годы на новгородчине «старт» работ объявлялся в июне. Однако глобальное потепление нарушило привычный график. В прошлом году лобовская партия приступила к раскопкам на две недели раньше срока. Ну а в этом, если природные аномалии не подведут…