Проклятие Пиковой дамы - стр. 30

– Ох. Напугал. Да ничего я не заметила и по сторонам-то не больно смотрела. Зинаида сказала, что побежит на помощь позовет, а меня караулить оставила. Я Гришку покликала Семенова, он у нас помощником осветителя работает, он как раз возле лестницы в конце коридора показался, я его и позвала, чтоб не так страшно было, за ним второй осветитель шел. А тут как раз и остальные подоспели. Директор там и прочие. Я уж под ногами путаться не стала. Пошла в другой коридор убирать.

– Неужели вам неинтересно посмотреть было, что на месте убийства происходит?

– А что там интересного? Вызвали милицию да «Скорую». Охали, ахали. Человеческая смерть – это вам не представление, чего на нее смотреть? Я уж в блокаду насмотрелась. В госпитале работала санитаркой. Да и санитаркой работать не надо было. Блокадной зимой люди замертво на улице падали. Бомбежки, обстрелы, голод. Нет уж, батюшка, избавь. Я вот и в театр устроилась подальше от всех ужасов. А тут, нате вам, – сердито проговорила уборщица, укоризненно глядя на Евгения Александровича.

– А скажите, Евдокия Титовна, до того, как Барышева нашла убитую, вы в коридоре никого не видели? Может, кто-то из артистов проходил, работники театра или поклонники?

– Когда я пришла коридор мыть, никого уже не было, даже свет горел вполовину. Темновато было. Ну, да мне и так сойдет, тряпкой по полу возить.

– А почему свет горел вполовину?

– Ну, а зачем зря электричество жечь? Чай, не дармовое, государство платит.

– Значит, свет у вас всегда вполовину выключают?

– Ну да, как спектакль закончится, в целях экономии.

– Хорошо. Так кого же вы видели в коридоре, Евдокия Титовна?

– Кого видала? Уж я и не знаю, – неохотно проговорила уборщица, глядя куда-то в угол. – Ну, ей-богу не знаю.

– А все же? Мужчину, женщину?

– Мужчину.

– Какого?

Говорить уборщица отчего-то не хотела, слова из нее буквально вытягивать приходилось.

– Да не знаю я. Вроде мужик какой-то шел. Что там впотьмах разглядишь?

– Мужчина высокий, низенький?

– Высокий.

– Толстый, худощавый, хромой? Какой?

– Не толстый. Средний такой. Волосы короткие. Я его со спины только и видала.

– А одет во что? Костюм, тенниска, фрак, может быть? – предлагал возможные варианты капитан.

– В халате рабочем, в расстегнутом.

– Послушайте, Евдокия Титовна, я же вижу, вы узнали того мужчину и изо всех сил пытаетесь его прикрыть. Но ведь я не обвиняю этого человека в убийстве, а просто ищу свидетелей, собираю факты. Как же мне раскрыть преступление, если все мне будут врать. Или вы хотите, чтобы убийца Щербатовой гулял на свободе?

– Что вы, боже упаси! – замахала рукой уборщица.

– Так кого же вы видели?

– Да говорю же, что не знаю. Он по коридору шел в одну сторону, а я в это время с лестницы входила. Только со спины минуту и видела. – Тут она сделала паузу, повздыхала, пошевелила губами и наконец собралась с духом. – На Василия Гавриловича он был похож, на электрика нашего. Только не мог он никого убить! Фронтовик, добряк, каких мало, и не пьющий, и рукастый, и всегда всем поможет. Да вот хоть пример. Отвалился у артистки каблук, до костюмерного цеха пока добежишь, пока починят, а ей на сцену, а вот Василий Гаврилович тут же и сразу. И инструмент у него под рукой, и руки золотые.

– Значит, вы думаете, что видели его?