Проклятие махараджи - стр. 2
– Где драгоценности?
Девушка молча покачала головой, словно отгоняя это наваждение. Англичанин усмехнулся и, как будто шутя, толкнул Нилам. Движение было настолько неожиданным, что она упала головой на подушку, а Вилфорд с силой схватил её горло и начал сдавливать пальцами.
– Где? – повторил он сквозь зубы.
В глазах дочери индийского правителя появился ужас с примесью удивления. От нехватки воздуха она инстинктивно открыла рот. Англичанин решил, что Нилам пытается ответить на его вопрос и сообщить, где сокровища. Он несколько ослабил хватку. Но девушка, воспользовавшись этим кратковременным послаблением, по-змеиному извернулась и, молниеносно достав из-под подушки кинжал, устремила его остриё на врага. В лучах восходящего солнца лезвие как будто вспыхнуло ярким пламенем.
– Уходи или я позову слуг, – произнесла она с презрением, – надеюсь, ты помнишь, где выход?
Лестер усмехнулся и, ловко выхватив оружие у хрупкой индианки, тут же приставил клинок к её груди.
– Я не шучу. Если не скажешь, где спрятаны сокровища, то мы убьем не только тебя, но и твою сестру, – пригрозил гость.
– В комоде, – после минутного раздумья тихо произнесла Нилам.
– Ключ, – он протянул свободную ладонь к её лицу.
Девушка покорно сняла с себя золотую подвеску и, раскрыв кулон, с презрительной усмешкой протянула Вилфорду. Он подмигнул «рыжему» и кинул ему амулет. Тот ловко его поймал и открыл комод. Там стоял резной сундучок. Через пару минут английские солдаты радостно рассматривали добычу. Драгоценные камни ослепительно сверкали гранями в утренних лучах. Лестер вытянул из ларца ожерелье с ярко-синими, как морская волна, камнями и, любуясь ими, самодовольно проговорил:
– Его я подарю моей невесте Грейс в день нашей свадьбы.
Он перевёл взгляд на лежащую в кровати индианку. В её глазах цвета спелой вишни было столько презрения, что он бесцеремонно наклонился к ней и прошептал:
– Тебе оно всё равно уже не понадобится.
Вилфорд злорадно засмеялся, а потом неожиданно вонзил кинжал в сердце девушки. Нилам даже не вскрикнула. В этот момент в спальню быстрым шагом вошёл смуглый немолодой мужчина в белоснежном тюрбане с гордой осанкой. Это был хозяин дома – махараджа Бахговат. На его благородном лице отразился ужас, когда он увидел, что из груди любимой дочери торчит золоченая рукоятка кинжала, и в разные стороны от неё расплывается алое кровавое пятно. Глаза мужчины словно поменяли цвет – из бархатисто-шоколадных, они стали черными, как остывшие уголья в костре. Он, не раздумывая, кинулся с кулаками на убийцу. Но один из негодяев остановил его на полпути ударом приклада. У Бахговата подкосились колени, и он неуклюже упал на мраморный пол. Из последних сил он поднял голову и прошептал:
– Эти сапфиры может носить только та, в чьих жилах течет благородная кровь Бахговатов. И пусть любая женщина не из нашего славного рода, надевшая это колье, умрет! Проклинаю тебя, фаранг! Тебя и весь твой род…
Последние слова он проговорил с придыханием, глядя в упор на Вилфорда, в глазах которого стоял ужас. Цепкие когти страха сковали тело английского офицера. Он замер, вдруг осознав всю тяжесть своего преступления.
– Ты как разговариваешь с нашим командиром, свинья! – раздался грубый голос прыщавого солдата, и пуля, выпущенная из его ружья, попала точно в сердце хозяина дома.