Проклятие городского хищника - стр. 10
Надо было узнать у Семеныча, вдруг какая-то помощь требуется уже сейчас. Девать мне себя было некуда. Ника снова работала во вторую смену. К вечеру стало совсем тоскливо и я решила навестить “закуток”. Разумова там, скорее всего, нет. Он внушал мне больше беспокойства, чем само место работы. Но ничего не поделать, раз я согласилась туда устроиться, придется видеться и с ним.
Надев одежду попроще, вдруг понадобится выносить мусор, я отправилась в это мистически-ужасное место.
Издали я увидела две машины, припаркованных рядом. Одна - грузовая, вторая - спортивная, черная.
Дверь в “закуток” была открыта. У входа стояла стремянка, на которой я увидела Семеныча с дрелью. Он ловко придерживал довольно большую вывеску с надписью:
“Твоя прокачка”.
Мне это название показалось очень сомнительным. Но глядя, как относительно сухонький Игорь Семенович управляется с громоздкой для него вывеской, я быстро перестала об этом думать. Какая внутренняя сила скрыта в этом старичке!
– Чего прибежала? Отдыхай, пока можешь.
Дрель перестала шуметь, Семеныч смотрел на меня сверху вниз.
– Да вот, подумала, может помощь моя нужна.
– Это похвально, — сказал вахтер-техник и отнял руку от вывески. Я ойкнула и отскочила.
– Чего испугалась, дуреха? — беззлобно ругнулся мужчина. — Думала, я одним пальцем эту махину держу? Мы с Ленидычем уже закрепили все сначала, я так, пристреливаю по углам, по мелочи. Чтоб и смотрелось, и ветром не телепало. Как тебе?
– Симпатично, — осторожно сказала я.
Тут в дверь протиснулось двое парней в рабочих костюмах и направились к грузовой машине.
Семеныч со вздохом слез.
– Все, уношу стремяночку, ребяты сейчас еще оборудование затаскивать будут. Ты если хошь, заходи, упаковку снять поможешь хоть.
Я пошла следом за Семенычем, который ловко тащил лестницу.
– Подмести может нужно будет? — спрашивала его на ходу.
– Не нужно, — отрывисто ответил мне другой голос, моложе и звучнее, — на завтра я вызвал клининг.
Богдан Леонидович был здесь. Стоял прямо у администраторской стойки и пил воду из бутылки. Закатанные рукава голубого лонгслива открывают мускулистые и загорелые даже в начале весны руки. Спортивные брюки покрыты пылью и местами порваны. Видно, что он трудился наравне со всеми, а может и побольше.
– Зачем пришли? Испугались тут работать и решили отказаться? — серые глаза смотрели в упор.
– И поэтому спрашиваю, нужно ли тут убраться? — неожиданно для себя съязвила я.
– Хм. Видимо, пришли помочь? Необычно.
Он прищурился, продолжая смотреть на меня. Было в нем что-то звериное. Казалось, он не говорит - рычит. Хоть и голос у него не отталкивающий. Интересно, как он ухитряется держать эту свою небритость на одном уровне?
– Да, собиралась. Подумала, что при открытии нового офиса много чего нужно.
– Тогда хватит болтать. К делу.
Он нравился мне все меньше. Грубый и отталкивающий тип. И самовлюбленный наверняка. Вот не придет кроме него никто “прокачиваться”, посмотрим, как он взвоет.
Тут я вспомнила жуткий вой, услышанный в грозу, и вздрогнула.
Разумов запрокинул голову, прикладывая к губам горлышко бутылки. Мне показалось, что при этом блеснули длинные, ровные клыки.
Нервы бы тебе подлечить, Анастасия, мерещится всякая чертовщина. Он просто хам и людей не любит. Но не зверь же.