Проклятие фараонов - стр. 15

Оказалось, что мадмуазель Саад изучала в Париже медицину. Она рассказала, что собирается у себя на родине работать гинекологом, акушеркой или педиатром. Хотя она и очарована Бульмишем и обожает французскую литературу, сейчас ей срочно следует возвратиться домой по семейным делам.

Археолог Гастон Лепонт поведал, что едет в краткую командировку для подготовки своей диссертации, чтобы на месте изучать древние надписи на египетских памятниках.

Морис Верт не смог внятно объяснить, что ему нужно в Египте, а только туманно намекал на нечто непознанное и таинственное, недоступное взгляду профана.

Грегсон заметил, что только полковник Уотсон ничего до сих пор не сказал о цели своего путешествия в Египет и задал ему прямой вопрос.

– Как говорил один мой друг, – улыбнулся в пышные усы полковник, – "я на месяц отправился в эту "землю лотосов", чтобы, предаваясь безделью, подумать в тишине…"

Тут же он сменил тему разговора, обратившись к единственной за столом даме:

– Мадмуазель Саад, вы сказали, что не верите в проклятие фараонов?

– Совершенно не верю! – решительно заявила девушка.

– Как вы, в таком случае объясните странную смерть лорда Карнарвона?

– Никак, – по-галльски безразлично пожала плечами та, – чтобы объяснить его смерть, нужно посмотреть анамнез, произвести вскрытие и уже тогда поставить окончательный диагноз. Тогда никаких поводов для чудес мы не найдем.

– Но странные обстоятельства болезни и быстрой смерти! В газетах пишут, что его в гробнице укусило спавшее там несколько тысяч лет какое-то ядовитое насекомое.

– Обычная утка газетчиков, – снова презрительно пожала плечами мадмуазель Саад, – все знают, что насекомые не живут по несколько тысяч лет. Я сама бывала в Луксоре и, насколько я знаю, там вообще нет никаких особенно ядовитых насекомых.

– Может быть, обычный малярийный комар? – наудачу кинул реплику Грегсон.

– В тех местах, как я помню, нет даже малярийных комаров. Кроме того, от малярии обычно не умирают за один месяц.

– Разумеется, история с насекомым – это утка, – заявил Лепонт. – Я читал, что лорд Карнарвон просто случайно порезался во время бритья и умер от заражения крови.

– Как мы видим, причина вполне естественная, – улыбнулась мадмуазель Саад.

– Мы ничего не видим! – встрял в разговор доселе молчавший Верт. – Мы не видим истинных причин, тех, которые приводят к видимым. Что навеяло заразу или что нанесло яд на лезвие бритвы? Что подтолкнуло руку лорда, чтобы та вонзила отравленное железо в собственную плоть? Невидимые нити проклятия оплели нечестивых, прикоснувшихся к тайне без должного благоговения, и дернули эту руку, словно руку марионетки!

– В таком случае, наверняка это была рука завистника, например, археолога, трудившегося без результата всю жизнь, позавидовавшего необоснованному успеху дилетанта, сделавшего открытие века, – задумчиво проговорил Лепонт.

– Вы, должно быть, судите по себе, мсье Лепонт, – улыбнулся полковник.

– В ту минуту, когда лорд Карнарвон испустил дух, во всем Каире внезапно погас электрический свет, и город погрузился во тьму египетскую! – провозгласил Верт. – Что это, по-вашему? Совпадение? Нет, это очевидный Знак, явленый нам с Той Стороны!

– Я полагаю, это обычный вымысел репортеров, – заметил Аткинсон. – Им надо было как-то приукрасить сцену, чтобы развлечь и заинтриговать читателей. Потом все стали переписывать удачную выдумку друг у друга, так что концов теперь уже не найти.