Проклятие Эвлона. Эвлон-I - стр. 20
– Я же тебя расчесал? – сказал он, приподнимая край попоны. – Значит, теперь ты грей меня.
– Ты хочешь лежать тут?! – изумилась Санти. – Вместе со мной?! Под одним покрывалом?!
– Да, а что такого?
– Это очень странно! – смущенно ответила она. – Так никогда не делают!
– Я буду тихонько лежать, – заверил он экву.
– Хотя ты сам очень странный, – задумчиво произнесла торговка. – Это, должно быть, необычно. Я думаю, можно попробовать.
Истолковав эти слова, как согласие, Сергей забрался внутрь и прижался спиной к теплому бочку. Возмущенная таким зрелищем, Лягри даже не нашлась, что сказать и лишь сердито фыркая почти вертикально задрала морду.
Спустя неделю пути, они покинули поросшее джунглями предгорье и выбрались на равнину. В тропическом лесу стали встречаться обширные вырубки фермерских хозяйств, а дорога, постепенно лишившись травяного покрова, перешла в плотно утоптанную землю. Эквы на радостях прибавили шаг.
– Сегри! – крикнула Лягри. – Мы скоро приедем в Карис, ты заплетешь нам хвосты?
– Заплету, конечно, – нагнувшись вперед, он хлопнул ее по крупу. – Что за Карис?
– Поселение. Маленькое, зато с постоялым двором. После прайда дней не терпится выспаться на кровати.
– Карис – от слова Кари? – спросил Серый.
– Да. Там давно-давно был охотничий лагерь, а потом появились фермы, распугали охоту, и лагерь перенесли в горы, объяснила довния.
Сергей откинулся назад, облокотившись на клетку, и подумал, как разительно поменялось к нему отношение серой торговки. Уже на второй вечер после отъезда она смущенно попросила причесать гриву, а сегодня утром даже приревновала, что он всегда спал только с Санти.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, но торговки даже не подумали останавливаться, а наоборот прибавили скорость. Вскоре показались ворота в частоколе, оставшемся от старого лагеря. Эквы встали, и Лягри, сказав: «Заплети, пожалуйста», – махнула хвостом. Хорошенько прочесав волосы, Сергей заплел его в длинную косу и закрепил кончик, использовав скобу с клетки в качестве заколки. Он перешел ко второй экве, а Лягри, изогнув шею и взмахивая получившейся косой, пыталась рассмотреть результат.
– Сегри, это красиво! Ты такой милый! – заключила она.
– Милый? – усмехнулся он. – Разве я перестал быть «лысой обезьяной»?
– Нет, не перестал, – она запнулась, внимательно на него глянув. – Почему-то ты стал очень милой лысой обезьяной. Ты стал мне нравиться даже больше, чем инкидо. Странно.
Серый закончил украшать Санти, и торговки, опять встав в упряжку, быстро пробежали оставшиеся метры до местной гостиницы. Оставив телегу под навесом, они направились внутрь, и Сергей, увязавшись следом, оказался в большом зале. Судя по всему, постоялый двор был сооружен в бывшем дрессировочном здании, об этом свидетельствовали двойной ряд дверей при входе и кабинки вдоль стен, очень похожие на старые вольеры. По кругу стояли столы, а в центре на маленьком подиуме сидели два музыканта. Первый отбивал ритм на барабанах, а второй стучал копытами по некоему подобию ксилофона из деревянных трубок. Эквы прихватили у входа по мешку соломы, выбрали пустующий столик, и уселись, подложив их под круп. Почти сразу к ним подошла довния-официантка.
– Две островки, – заказала Лягри.
– Что это за островка? – поинтересовался Серый.