Проклятие Черного Аспида - стр. 32
Проснулась от холода, резко вскочила на земле и тут же замерла – Ниян лежал рядом уже в человеческом облике. На спине. Совершенно голый, раскинув руки и ноги. Весь в рваных ранах-дырках. Мощная грудь бурно вздымается и опадает. Я приложила руку к его лбу – не горячий. Это, наверное, хорошо. А сама бросилась к воде… искать красные цветы. Едва ногами босыми ступила, как они по дну сами ко мне потянулись. Словно знали, что их ищу. Пока рвала, кусая от боли губы, а потом выжимала прямо на открытые раны вместе со своей кровью, он даже не шевелился, а я от восхищения даже боль не чувствовала. Краска вся к щекам прилила, а взглядом его тело идеальное сжираю, и мня всю потряхивает от этой первобытной красоты. От лоснящейся золотистой кожи с рисунками, от вычерченной рельефной груди и сильного живота. Взгляд ниже перевела и задохнулась, увидев его мужское естество, ничем не прикрытое. Есть в этом что-то пошло-прекрасное, неизведанное, будоражащее кровь. Особенно когда знаешь, какой зверь живет там, внутри него, под атласной кожей, покрытой странными знаками. Я видела его, я трогала эту тварь, которую боится до смерти все живое вокруг, и было в этом осознании нечто извращенно-запретное, сводящее с ума.
Я сок из цветов выжимаю, а сама на ноги смотрю накачанные в мышцах, на руки с выпирающими жгутами вен на запястьях. Все в нем красивое, каждая черточка на теле, выпуклость.
Сама не поняла, как ладонями по груди его повела, пачкая соком и своей кровью из исколотых подушечек пальцев. А я прикасаюсь, как ошалевшая наркоманка, и оторваться не могу. У него кожа гладкая и горячая, под ней словно огонь спрятался. Он живой, там под ребрами колотится и жжет мне душу. Ладонью ниже повела к животу, к паху, покрытому темной порослью волос, и дыхание втянула резко, когда увидела, как его плоть шевелится, крепнет, восстает, наливаясь и выпирая тонкими венами. В ту же секунду почувствовала, как мне на затылок легла сильная ладонь, взгляд к лицу его метнула и застыла, не дыша – смотрит мне в глаза своими огненными безднами и тут же запястье моей другой руки стиснул. И его губы так близко, чуть приоткрытые, потрескавшиеся, и рана на щеке едва затянулась в бордовый шрам.
Я пальцами, зажатыми его стальной хваткой, пошевелила, и он слегка ее ослабил.
– Сжечь тебя мог, – глухо сказал, продолжая в глаза смотреть, – иди отсюда. Не место тебе здесь.
– Не сжег бы… ты бился за меня.
– Ты брата моего невеста вот и бился.
А сам взгляд на губы мои опустил, и пальцы в волосы сзади зарылись, то сжимают их, то отпускают, и у меня от ласки этой глаза закатываются. Я руку из его ладони высвободила и по щеке провела рядом с раной, затем по шее сильной, трогая кадык и напряжённые мышцы.
Наклонилась и сама губами его губ коснулась, и тут же отпрянула. Глаза Аспида загорелись оранжевым фосфором, и он вдруг резко перевернулся, подминая меня под себя. Навис надо мной с каменным выражением лица, сильно сжатыми челюстями и горящими глазами, полыхающими адскими языками пламени внутри зрачков. Одной рукой держит вес своего тела, а другой сдавил мою шею и не отпускает взгляд, словно мягко входит в него своим, так мягко, что у меня начинает тянуть низ живота от этого откровенного взгляда. И от одной мысли, что он на мне полностью обнаженный, я начинаю дрожать всем телом то ли в предвкушении, то ли в страхе.