Проклятье старинного кольца - стр. 21

– 

Хорошо, предположим, я не права. Кому же тогда может быть адресовано письмо?

– 

Кому угодно, госпожа. Садовник Билл достаточно молод и смазлив, кучер Джэк, ваш супруг, наконец. Хотя он и не молод, но весьма неравнодушен к женскому полу.

– 

Как вы смеете, Фостер

?

!

– 

Я бы не посмел в других обстоятельствах, но чтобы оправдаться в глазах вашей светлости, любые средства хороши.

– 

Вот как? Ну что же… Я, пожалуй, поверю вам и дам возможность оправдаться. Вы получите задание весьма деликатного характера. На нем-то я и проверю вашу преданность.

– 

Я знал, несравненная леди Мортимер, что здравым смыслом и обаянием одновременно из всех известных мне знатных дам обладаете только вы.

– 

Вы слишком смелы, мой друг, и, к тому же, умелый льстец. И мне это по душе. Но, повторяю, я проверю вас в деле.

– 

Весь внимание, ваша светлость.

– 

Надеюсь. Задание связано с дурными наклонностями моего супруга, раз уж вы сами о них заговорили.

– 

Но, ваша светлость…

– 

Успокойтесь. Его пристрастие к хорошеньким служанкам беспокоит меня только в случае, если оно выходит за рамки приличий. Но чтобы я полностью поверила вам, придется все же выяснить, кто автор записки и кому она предназначена.

– 

Слушаюсь, миледи.

– 

Это все. Ступайте.

Дело шло к вечеру, когда Фостер смог заняться приватным поручением графини. Он должен был оправдаться во что бы то ни стало. Леди Мортимер не потерпит в замке слугу, нарушившего ее запрет на фривольное поведение. Он, правда, не женат и вполне мог ухаживать за горничной леди Лонгфильд с серьезными намерениями, но он не хотел терять преимущества холостого человека, на которого может обратить внимание знатная дама.

Кучер Джек вместе с конюхом Генри чистили конюшню. Последний был давно женат на кухарке Кэт, и вряд ли вел переписку с горничной из соседнего поместья. Поэтому Фостер решил поговорить наедине с Джеком.

Конюшня представляла собой длинное, недавно выкрашенное желтое здание. Внутри резко пахло навозом и конским потом. Видимо, коней еще не чистили и помещение не убирали. Лошади негромко ржали в предвкушении вечерней трапезы. Несколько свечей освещали полутемное пространство. Фостеру также почудился запах самокрутки, которые обычно курили работники. Джек, завидев секретаря хозяйки, стремительно потушил бычок о подошву ботинка.

– Джек, – позвал кучера Фостер, – выйди, поговорить надо.

Тот поспешно вышел из конюшни вслед за Фостером.

– Простите, господин секретарь. Я только разок курнул, очень уж душа просила.

– Разговор будет не об этом, хотя это и нарушение. Скажи, тебе серьезно нравится Жаннет – служанка леди Лонгфильд?

– В каком смысле?

– Ты собираешься на ней жениться?

– Что вы, господин, и в мыслях нет. У меня совсем другие планы.

– А зачем она тебе пишет любовные записки? Леди Мортимер одну из них нашла.

– Это ошибка, господин. Она мне ничего не писала. Может, подшутить захотела?

– То есть вы с ней о свидании не договаривались?

– Нет, конечно. Я за Эммой ухаживаю, жениться на ней хочу.

– Смотри, леди Эстер не потерпит никакого разврата в своем имении.

– Я знаю. Клянусь вам…

Фостер не стал дослушивать испуганного кучера. Старшая горничная, девушка положительная, сразу отказала бы парню, позволь он себе роман на стороне. Ясно, что к записке он отношения не имеет. Секретарь развернулся и пошел в сторону флигеля около ограды, где жил садовник Билл вместе с сестрой и больной матерью. Сестра садовника Бетти помогала кухарке Мортимеров и вносила свою часть в бюджет семьи, а мать была парализована и проводила время в кресле, куда сын сажал ее каждое утро.