Проклятье огненной воды. Алкоголь - стр. 13

С 1894 г. русское правительство, по проекту бывшего тогда у власти министра финансов Витте, стало вводить государственную винную монополию, то есть продажу водки правительство брало в свои руки, и все доходы от этого дела стали поступать в казну. До этого питейные доходы правительства получались от государственного акциза на спиртные напитки и от сбора за патенты на право их продажи. Производство спирта, а также право торговли виноградными винами и пивом и после введения винной монополии остаюсь за частными лицами, которые платили за это правительству большие налоги. Введение винной монополии делалось якобы с целью сокращения народного пьянства, но на самом деле оно не только не сокращалось, но с каждым годом количество потреблявшегося в России спирта продолжало расти. Так, в 1892 г. народом было выпито 60 миллионов ведер 40° водки, в 1902 г. – 68 миллионов ведер, в 1907 году – 85 миллионов, а в 1912 г. народ выпил уже 96 миллионов ведер той же 40° водки.

В 1914 г. в России было около 30.000 казенных винных лавок. Если в 1912 году на одну душу населения падало 12 бутылок водки, то в 1913 году было уже 15 бутылок. В этом расчете душевого потребления водки принято во внимание все население, то есть наравне с пьющими водку и непьющие: дети, больные, старики, большинство женщин, трезвенники, сектанты, непьющие народности (напр., магометане, евреи) и так далее. Поэтому количество потреблявшейся каждым пьющим человеком водки в России было в действительности еще больше (считается, что каждый пьющий выпивал в действительности в три раза больше, чем это падало на каждую душу населения). Если бы все выпитые русским народом в 1912 году бутылки водки можно было сложить вдоль, одна за другой, то они заняли бы расстояние около 500 000 верст: это расстояние почти в полтора раза больше расстояния от земли до луны. Если бы уставить их рядом, то они четыре раза обогнули бы земной шар. Но ведь, кроме водки, русский народ пил еще пиво и виноградные вина. Капиталисты и у нас вложили большие капиталы в дело добывания спирта и пива и в дело алкогольной торговли, наживая на этом громадные деньги. Помещики тоже очень выгодно для себя пустили свои земли под винокуренные заводы, для которых потребовалось много хлеба и картофеля.

Благодаря развитию железных дорог, удешевлению способов перевозки, капиталистической рекламе и так далее, спиртные напитки проникли в самые глухие углы нашей страны. Кто из народа не хотел пить водку, тому капитал услужливо предлагал разные сорта так называемого красного вина, а также пива. Стали пить женщины, стали пить дети. Пива приходилось в среднем 10 бутылок на каждую душу населения, а вина – 3 бутылки (считая опять-таки всех без исключения). Чистого, то есть 100% – го, неразведенного водою спирта во всех этих напитках – водке, вине и пиве – содержалось почти 6 бутылок. Так было в 1912 г., а в 1913 г. народами России было выпито еще больше спирта. Правда, количество спирта, которое выпивалось тогда в России, в общем, было меньше, чем в других странах: например, в России выпивалось спирта почти в 7 раз меньше, чем во Франции, и в 3 раза меньше, чем в Англии. Но надо отличать русский алкоголизм от заграничного. Дело в том, что за границей, во – 1—х, пили и пьют, главным образом, слабые напитки – виноградные вина и пиво, у нас же пили почти исключительно водку; во – 2—х, за границей обычно пили и пьют за сытным обедом, закусывая хорошей едой, у нас – обычно натощак, закусывая скудной едой, подчас просто куском селедки или огурцом; в – 3—х, за границей народ более равномерно распределяет потребление вина, пьет хотя и ежедневно, но понемногу, до бесчувствия не напивается; у нас же, в России, потребление водки выражалось по преимуществу в пьянстве, то есть в сильном опьянении, нередко до безобразно бесчувственного состояния, до потери человеческого образа. Такой способ потребления алкоголя массой русского народа особенно тяжело и пагубно отзывался на его здоровье.