Проклятая усадьба - стр. 38
– И какая же это причина? – спросил Андрей. Он все еще криво усмехался, но эта ухмылка выглядела довольно жалкой.
– Причина в том, что ты решил, что знаешь, кто эта женщина, вошедшая в «зеленый грот». Ты решил, что это твоя мать! Ведь ты слышал ее разговор с Кононовым во время прогулки, когда Аркадий назначил Ирине Васильевне свидание. Верно ведь, слышал?
– Да, слыхал… – нехотя признался Андрей. – У него шепот такой был… театральный… трудно не услышать.
– Да ты и раньше замечал, что Кононов ухаживает за твоей матерью. Тебя это, конечно, возмущало, но объясниться с Аркадием или рассказать об этих ухаживаниях отцу ты не мог. Не мог, потому что был должен Кононову деньги и боялся, что он, в свою очередь, все расскажет отцу. У вас у каждого была тайна, и это делало вас словно бы соучастниками. Так вот, ты слышал, как Кононов пригласил твою мать на свидание. Потому вы и пошли в грот, что ты был уверен – это место не занято, «влюбленные» встретятся на горке. Наверно, ты слегка удивился, увидев Кононова в гроте…
– Ну да, я никак этого не ожидал, – согласился Андрей. – Но потом решил, что Аркадий почему-то передумал.
– Именно так ты и решил. Но тебе совсем не хотелось, чтобы горничная наблюдала за любовными приключениями твоей матери. Поэтому ты и тянул Лену прочь, а она не уходила. И тут грянул выстрел… Это сразу изменило твое отношение к происходящему! Ты решил, что твоя мать решила избавиться от ухажера и убила его. Теперь ты не мог уйти, ты хотел видеть все до конца. И ты видел, как женщина в толстовке вышла из грота и прошла в сторону пруда. Ты понял, что она хочет избавиться от улики. Также ты понял, что Лена – единственный, кто может проболтаться, и взял с нее клятву молчать. Вот почему ты так отчаянно врал на допросах, вот почему изобретал все новые версии. Ведь не мог же ты сказать, что твоя мать – убийца!
– Да, я не мог, – глухо сказал Андрей.
Он сидел, глядя в сторону, судорожно сжимая и разжимая руки.
– И что теперь будет? – спросил он. – Вы расскажете все этому… Ярыгину? Маму арестуют?
– Не бойся, ничего я не расскажу, и Ирине Васильевне ничто не угрожает, – ответил Гуров. – Прежде всего потому, что она ни в чем не виновата.
– Правда?! – воскликнул Андрей. Теперь он уже не отворачивался, он пристально глядел прямо в глаза сыщика. – То есть вы думаете… вы думаете, что это он виноват? Что мама защищалась? Но зачем она принесла туда папин пистолет?
– Нет, Ирина Васильевна не виновата вовсе не по этим причинам, – объяснил Гуров. – А по другой причине, более основательной. Она не виновата потому, что ее там не было.
– То есть… то есть вы хотите сказать, что это была не она? Но как же…
– Ну да. Ведь ты не видел лица женщины, вошедшей в грот? Не видел. Ты решил, что это мать, потому что слышал разговор в парке. И еще потому, что убийца воспользовался оружием твоего отца. А код сейфа могла знать только Ирина Васильевна. И еще ты подумал про обувь…
– Да, у мамы с папой одинаковый размер, – подтвердил Андрей. – Мама могла в волнении, по ошибке обуть папины башмаки…
– Выходит, мать ты любишь сильнее, чем отца, – заметил Гуров. – Ведь если бы ты рассказал следователю все, что видел, обвинение против отца рассыпалось бы и его бы выпустили…
– Я всегда считал отца сильным человеком, – отвечал Андрей. – Человеком, который не нуждается в защите. Мама – другое дело…