Проклятая усадьба - стр. 18
– Вас покормить? – спросил Никита. – Сейчас вмиг соорудим. Что-нибудь простое, да? Я помню, вам всякие деликатесы не слишком нравятся.
– Да, мне что-нибудь попроще и поосновательней, – согласился Гуров. – Щи да каша – пища наша… Но я вам, кажется, помешал?
– Ничего страшного, мы наверстаем, – беззаботно отозвался на подначку Никита. – Теперь нам помешать трудно.
Гуров отметил это «теперь» и решил этот вопрос уточнить.
– А раньше, значит, вам мешали в любви объясняться? – спросил он.
– Да, были такие… – не очень охотно признался Никита.
А Марина уточнила:
– Павел, охранник, за мной пытался ухаживать. Очень злился, что я его отшила. А Никите даже грозил…
– Ну да, обещал мне нос на затылок свернуть, – усмехнулся повар, ставя перед Гуровым закуску и основное блюдо – дымящийся бифштекс с горой жареной картошки.
– Он бы и свернул, ему это недолго, – добавила Марина. – Он же боец, Никите с ним тягаться трудно. Да только хозяина побоялся. Игорь Арсеньевич – человек наблюдательный, все замечает, что в его усадьбе происходит. И наглецов не любит. Он бы Павла вмиг вышвырнул, да еще бы и неприятности ему устроил. Так что он погрозил-погрозил, да и отвял.
– А другой охранник, Егор, за тобой не пытался ухаживать? – спросил Гуров.
– Смотреть смотрел, а ухаживать – нет, – отвечала девушка. – Егор – человек правильный. К тому же у него в Москве девушка есть, он по выходным к ней ездит. А разок она сюда приезжала.
– А что за девушка, как зовут?
– Девушка как девушка. Высокая такая, приятная. Наташей зовут.
– А здесь, в усадьбе, больше никто за тобой не пытался ухаживать? – настаивал Гуров. – Ты девушка видная, привлекаешь внимание…
– Ну… – протянула Марина. – Это вы ведь не просто так спрашиваете? Это вам для расследования нужно?
– Верно, для расследования, – кивнул сыщик. – Мне нужно уяснить все отношения между людьми в усадьбе. Так кто к тебе еще приставал? Андрей?
– Нет, Андрей себе сразу объект выбрал, – усмехнулась Марина. – Я не скажу, какой, вы сами легко догадаетесь. А ко мне этот финансист клеился, друг Игоря Арсеньевича.
– Сургучев?
– Ну да. Противный он человек, приставучий такой. Я даже удивляюсь, как это Игорь Арсеньевич с ним дружит. Это совсем другого круга человек.
– Хорошо. Теперь ответьте оба на такой личный вопрос: что вы оба делали в ночь убийства? Точнее, между двенадцатью и двумя часами ночи?
Повар и горничная переглянулись, потом Марина пожала плечами и ответила:
– Ладно, чего скрывать. Я у Никиты была, в его комнате.
– А окно в комнате куда выходит?
– Туда, – показал Никита на западную сторону дома.
– То есть не на грот. Выстрел слышали?
Влюбленные переглянулись, и Никита неуверенно сказал:
– Вроде что-то такое хлопнуло… Но я был так увлечен, что не придал значения. Может, ты слышала?
– Нет, я вообще ничего не слышала, – уверенно ответила Марина.
– Прямо совсем ничего?
– Нет, я, например, кое-что слышал, – отвечал Никита. – Как раз перед тем, как хлопнуло, я слышал музыку.
– Музыку? Какую? Откуда?
– Это была какая-то классика, – отвечал повар. – Я не настолько разбираюсь, но… Может быть, Бетховен… А доносилось это откуда-то со второго этажа. Видимо, там у кого-то окно было открыто.
– А Кононова не видели, когда он выходил из дома?
И вновь они переглянулись и дружно покачали головами.