Произвол - стр. 50

Лида спрятала ложку во внутреннем кармане бушлата – самом надежном тайнике заключенного. Там же показался край бинта.

– Зачем тебе бинты? – удивилась я. – На случай, если порежешься?

– На случай, если кровотечения пойдут, – сухо объяснила она, одернув черную линялую юбку.

Дело не в менструациях. Это я поняла не по возрасту Лиды, но по ее хмурым глазам.

– У тебя что, случаются кровотечения? – прошептала я пораженно.

– Да тут у каждой второй они случаются, – ответила она без обиняков. – Негоже женщинам лес валить. Это еще что; вот недержание мочи, выпадение прямой кишки, матки и влагалища – штуки неприятные. У меня еще не так все плохо…

Я непроизвольно положила руки на живот.

– Лида, где ты бинты брала? – спрашивала я уже через неделю, когда настали те самые дни месяца.

– У фельдшера рулон выпросила, когда в санчасти лежала, – сказала она и, догадавшись, что меня волнует, прищурилась. – Вату бери. Из матраса.

Я с жалостью помянула свой худенький матрасик, которому и без того-то, родненькому, ваты не хватало.

– На чем же спать, если так каждый месяц по куску отрывать?

– Оглянулась бы вокруг в бараке, что ли, – закатила глаза Лида.

Воротившись с лесоповала, я оглянулась. И в первый раз заметила, что матрасы у многих пусты, от них остались лишь чехлы. Вздохнув, тоже полезла внутрь. Что ж еще делать? Вскоре после меня от содержимого матраса откусила и Даша.

Когда рабочий день близился к концу, я с трудом держала топор. Сучья не поддавались ударам слабой бабы, и я, бессильная, а оттого бешено злая, грязно бранилась на них в надежде, что как-нибудь они услышат меня и поддадутся. Обратно в лагпункт не шла, а буквально подтаскивала за собой волочащиеся ноги. Укладываясь спать, Дашу игнорировала. И она брюзжала, если я ненароком преступала невидимую черту, разделившую нашу шконку на две половины. У нас царило абсолютное взаимопонимание.

Однажды вечером, когда рабочий день подошел к концу, женщины скучились, готовые отправиться на базу. В этот торжественный миг нас должны были забрать конвоиры, но они куда-то подевались. Мы терпеливо стояли пять минут, затем стали озираться, звать их.

– Эй, длинная, – обратилась ко мне жучка, не придумав еще прозвище. – Смотайся, разыщи.

Пошла. Обнаружила охранников в траве неподалеку от лесоповала. Они безмятежно спали, протянув ноги к угасающему костру.

– Гражданин начальник, – потеребила я за плечо главного, старшего сержанта Семенова.

Он разлепил один глаз и долго соображал, что происходит.

– Пора в лагерь возвращаться, – подсказала я.

– А, да, идем, – опомнился он, широко зевнув. – Ибрагимов, подъем!

Эта ситуация настолько обескуражила меня своей несуразностью, что на следующий день я решила попытать Лиду. Несмотря на то что в разгар рабочего дня всегда было шумно, я сохраняла осторожность.

– Слушай, Лида, – прошептала я, – не пойму, как же наши конвоиры могут спать на посту. Они же охранять обязаны!..

Солагерница выпрямилась и вытерла пот. Грязные пальцы проложили на ее лбу темные дорожки, но я промолчала. Смысл вытирать? Не сейчас, так через полчаса вымажется. Все мы приходили на базу одна другой краше.

– А чего им суетиться? – ответила Лида, положив топор и восстанавливая дыхание. – Их забота – нас туда-сюда водить да худо-бедно за порядком приглядывать. Чтоб не отлынивали, не дрались.