Производство пространства - стр. 37

История пространства не может ограничиться изучением этих важнейших моментов: формирования, утверждения, угасания и распада подобного кода. Она не может обойти стороной глобальные процессы: способы производства в целом, относящиеся к ним отдельные общества с их особенностями, событиями, институциями. В истории пространства процесс производства будет разбит на периоды так, что он не будет точно совпадать с общепринятыми периодизациями.

Абсолютное пространство состоит из фрагментов природы, из локусов, отобранных за органически присущие им свойства (пещера или вершина, источник или река), но в конце концов, в результате признания, лишившихся этих природных черт и особенностей. Пространство-природу заселяют политические силы. Архитектура изымает у природы некое место, чтобы передать его политике с помощью символов (такова статуя местного бога или богини в греческом храме, пустой или содержащий простое зеркало алтарь синтоистского храма и т. д.) Освященное внутреннее пространство противостоит внешней природе – и тем не менее вторит ей и собирает ее воедино. Абсолютное пространство, в котором разворачиваются ритуалы и церемонии, сохраняет некоторые природные черты и инкорпорирует их в церемониал: возраст, пол, половые признаки (плодородие). Следовательно, абсолютное пространство, одновременно гражданское и религиозное, сохраняет в себе поколения, семьи, непосредственные отношения, но переносит на город, на политическое государство, основанное на городе. Социально-политические силы, занимающие это пространство, причастны к администрированию и военному делу: писцы и армия не остаются в стороне. Те, кто образует пространство (крестьяне, ремесленники), не совпадают с теми, кто им управляет, использует его для организации социального производства и воспроизводства: это священнослужители, воины, писцы, князья. Последние владеют пространством, которое производят другие, и с удовольствием присваивают его.

Из пространства абсолютного, религиозно-политического, произведенного кровными, территориальными, языковыми сообществами, вытекает пространство относительное, историческое. Но абсолютное пространство при этом не исчезает; оно сохраняется как стержень или основание исторического пространства, опора пространств репрезентации (религиозной, магической, политической символики). В нем происходит внутреннее диалектическое движение, подталкивающее его к концу и, однако, позволяющее ему длиться во времени: в нем борются полнота и пустота. Невидимая полнота политического пространства (городского пространства города-государства) утверждается в пустоте природного пространства, изъятого из природы, наподобие нефa, сводов собора. Затем историческое начало окончательно уничтожает природное, возводя на его развалинах пространство накопления (любых богатств и ресурсов: знаний, техники, денег, драгоценностей, произведений искусства и символов). Маркс оставил теорию этого накопления, особенно его первоначального периода, когда природное и историческое еще плохо различимы; к этой теории нам еще предстоит вернуться, ибо она неполна. В этот период господствует «субъект»: западный исторический город со своей территорией, над которой он господствует. На протяжении этого периода производственная деятельность (труд) перестает смешиваться с воспроизводством, обеспечивающим продолжение социальной жизни; она отделяется от него, но сразу становится жертвой абстрагирования: абстрактный социальный труд, абстрактное пространство.