Происшествия в Токио. Драматургия - стр. 6

Анастасия. Да воруют ваши охранники-то! Вон, при прежнем коменданте все воровали!

Гаврила. Ну, так то – при прежнем. Вон, новый пришел.

Мария. Ну а новый-то чем лучше прежнего?

Гаврила. Это вы верно подметили, Мария Николаевна, в самую точку, так сказать. Что новый, что старый, что прежний, что нынешний – разница невелика, если в суть людскую не смотреть…

Мария. Прежнему никуда смотреть не надо было – достаточно понюхать его и все. Нынешний хотя бы не пьет и другим запрещает.

Гаврила. Думаете, в этом все дело? Человек хороший, раз не пьет?

Мария. Если бы только так и можно было отличить плохих людей от хороших…

Гаврила. Верно. Все верно. Не отличить. Так – не отличить. Есть для этого совсем иное средство. О другим поступкам будут судить, да уже, наверное, не мы.

Анастасия. А кто?

Гаврила. Кто-то другой, кто будет после нас… После вас…

Анастасия. Как это – после нас? Это когда мы умрем? Когда нас не будет?

Гаврила (пожимает плечами). Может, и так…

Анастасия. И когда это случится?

Гаврила (пристально смотрит на нее). А вам так хочется это знать, Анастасия Николаевна? Вам действительно хочется знать свою судьбу, свой день и час?

Анастасия. Но я и так знаю, что он еще не скоро наступит!

Гаврила. Это откуда же такая уверенность?

Анастасия. Мне всего семнадцать!

Мария (Гавриле). А что это вы с нами решили про судьбу поговорить?

Гаврила. Я-то? Да так, просто… Ох, девоньки, порой заболтаешься и такую чушь начинаешь городить – вы уж простите старика.

Анастасия. Да мы и не обижаемся.

Гаврила. Ну вот и хорошо, вот и славно, вот и ладушки… А теперь – бегите, бегите, скоро обед… А я пока вот тут, вот туточки посижу…

Анастасия. До свиданья (делает легкий книксен и убегает).

Мария. До свиданья (тоже приседает и идет вслед за Анастасией).

Гаврила. Мария…

Мария (обернувшись). Что такое?

Гаврила (его голос меняется, от старческого дребезжания не осталось и следа). А если бы я взаправду сказал, что могу увидеть вашу судьбу – поверили бы? Захотели бы узнать?

Мария. Поверила бы? Да я и так вам верю. Чего только не бывает на свете, какие только чудеса Господь не сотворяет. А знать? Нет, пожалуй, что не хочу.

Гаврила. Это правильно. Тем более, что испытания вам предстоят суровые. Не могу не сказать – должен: просто знайте, что за всякой болью и страхом всегда есть свет и надежда. Вот то, что вы должны знать, Мария Николаевна, верьте этому и помните мои слова.

Мария. Я запомню.

Гаврила. Хорошо (улыбается, кивает).

(Затемнение)

(входят Николай и Боткин, они ведут спокойную, очень рассудительную беседу)

Боткин. Я согласен с вами, государь, на первый взгляд этот новый комендант производит впечатление порядочного человека. Во всяком случае, куда более порядочного, чем этот пьяница Авдеев, его предшественник…

Николай. Евгений Сергеевич, я же просил вас не употреблять титула, который мне уже не принадлежит. Государя больше нет, перед вами – Николай Романов… В целом, даже и не знаю, кто такой… Помните перепись? Там, в опросном листе, был один пункт – я его запомнил: «Главный промысел, занятие, ремесло, должность или служба». Знаете, что я написал в этом пункте?

Боткин. Нет, госу… Николай Александрович.

Николай (одобрительно). Вот, так-то звучит и лучше, и честнее… так вот, Евгений Сергеевич, написал я в этом пункте, ничтоже сумняшеся, «хозяин земли русской». Да-да, прямо так и написал. А сейчас – оглядываюсь в те дни и понимаю, насколько я был юн, прост и наивен. Хозяин земли русской… Мне досталась земля, которую я не смог сберечь! И что мы получили? Тесные комнаты в полтора окна, тяжкий крест, который должен влачить я, как государь, что не справился, что не сдюжил, а влачит его вместо этого моя семья… Евгений Сергеевич, вы думаете, что я чего-то боюсь?