Происхождение личности и интеллекта человека. Опыт обобщения данных классической нейрофизиологии - стр. 40
Более того, отчетливая или слабая дефектность мышления, если она хорошо диагностируется традиционными нейропсихологическими тестами, является лишним и бесспорным доказательством наличия этого самого мышления.
Т.е., barbare dictu, дырки в сыре возможны только при наличии сыра.
Игнорация наукой факта наличия полноценного интеллекта у людей, вес головного мозга которых находится значительно ниже всяких «предельно низких значений», сама по себе впечатляет.
Этот факт можно на первый взгляд отнести к разряду «загадок». Можно просто перечеркнуть его диагнозом «микроцефалия» и отнести к разряду патологий, как это сделал Джакомини (1876), К. Фогт (1867), Л. Мануврие (1895).
Впрочем, в этом случае перечеркнуть придется и мемуары Борувлаского, и алхимические опыты Гельвеция, и его беседы со Спинозой, и еще много всего другого. Часть исследователей так и поступает, но часть оставляет безусловный интеллектуализм обладателей сверхмалого мозга в разряде загадок.
Ceterum, загадка не так уж и сложна.
Дело в том, что всегда недостаточно внимания уделялось той призрачной, мерцающей, подвижной и совершенно не реальной, но очень важной и объективно существующей демаркационной линии, которая в головном мозге млекопитающих разделяет обеспечение мозгом сомато-физиологических функций организма от функций непосредственно сознания и разума.
Я прекрасно понимаю, сколь сложно (даже умозрительно, о ланцете не может идти и речи из-за динамичности, переплетенности и инсталлированности друг в друга различных областей и отделов) провести эту линию сквозь структуры мозга.
Впрочем, сложность еще никогда не отменяла необходимости.
Sine dubio, это разделение способно разъяснить очень многое. Такая «линия», при всей ее условности, наглядно показывает, насколько фатально преобладает над интеллектуальной «долей» та масса мозгового вещества, что отвечает за обеспечение сомато-физиологических функций.
У меня получилось соотношение примерно 8:2. (То есть если, maxime vaste, у полнорослого человека всего лишь 200–250 граммов мозгового вещества заняты непосредственно образами, ассоциациями, способностью писать, читать и пр. «прямыми» проявлениями «интеллекта».)
Теперь берем «гипофизария» и, желая найти отгадку полноценности его «ничтожного» мозга, рассмотрим все последствия происшедшей с ним миниатюризации.
В качестве инструмента возьмем самую простую логику пропорционального уменьшения.
Secundum naturam, с радикальным сокращением массы всего тела – пропорционально может быть уменьшена и масса мозга, которая обеспечивает физиологические и соматические процессы.
Понятно, что для регулировки этих процессов в небольшом организме масса церебрального вещества потребуется меньшая, чем для обеспечения оных в большом организме.
«Объем работы» уменьшился (из-за общего уменьшения тела), и пропорциональное уменьшение мозговой массы никак не сказалось на полноценности ее выполнения.
Но если мы последуем этой логике и дальше, то будем обречены признать, что в режиме общего пропорционального уменьшения мозга пропорционально уменьшилась и та его часть, что обеспечивает генерацию разума и сознания.
Но разум-то не может быть «уменьшен пропорционально».
Его «объем работы» неизменен что для полнорослого человека, что для великана, что для самого маленького человечка.