Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении» - стр. 73
(офицер, вероятно, спутал Т-4 с «тиграми». – В.З.). Пехоты противника еще не было видно. Полк как бы замер в ожидании и высоком нервном напряжении, но огня не открывал. Было условлено – открытие огня после залпа «катюш».
Эти минуты были очень напряженные, так как никто из нас, хотя и много раз до этого уже участвовал в боях, еще не видел перед своими глазами такого большого количества танков врага. А вот то, что они не неслись лавиной, а ползли медленно, это успокаивало. Вскоре и как-то сразу за танками появились плотные цепи пехоты противника. Я отдал приказ на открытие огня, майор Садовников по телефону подал соответствующие команды артиллеристам. Заревел залп «катюш», и сразу же ураган огня артиллерии и минометов обрушился на врага и бушевал в течение пяти минут с предельным темпом скорострельности всех систем. Почти весь обращенный к нам скат высоты забурлил в грохоте разрывов, подняв огромное облако черной пыли, закрывшей поле боя. В этом плотном земляном тумане то тут, то там виднелись багрово-темные расплывчатые очаги пламени от разрывов термитных реактивных снарядов и горящих машин. Но вот огневой шквал прекратился, и поднятая земля быстро осела, относимое ветром с нашей стороны облако черной и серой пыли стало исчезать, огонь с переднего края стал затихать. Лишь отдельные огневые точки, орудия и минометы продолжали вести прицельный методичный огонь. Пехота противника в этой атаке была буквально сметена нашим огнем и лишь жалкие, разрозненные и ошеломленные ее остатки, вместе с уходящим облаком пыли, исчезали за гребнем высоты.
Перед передним краем дымилось около десяти единиц бронетехники, в том числе и несколько танков. Успешное отражение этой атаки, показавшейся на первых порах очень грозной и устрашительной, ободрило весь личный состав полка и вселило твердую уверенность в собственные силы»[87].
Но это была лишь первая атака. Не добившись успеха, противник начал обычную в таких случаях усиленную обработку позиций обороняющихся. Через некоторое время, после того как боевая группа 2-го грп СС отошла назад на 300–400 м, на позициях наших войск первого эшелона, подымая вверх тонны земли, начали рваться тяжелые снаряды и мины шестиствольных минометов. Рубежи подверглись удару и с воздуха. Полковник Василевский, начальник штаба 183-й сд, доносил:
«…В 7.00 в районе Сторожевое и свх. «Сталинское отделение» противник бомбардировал с горизонтального полета 20–25 Ю-88 в сопровождении небольшой группы истребителей, эти же районы продолжают подвергаться бомбардировке с воздуха в течение всего дня группами 10–13 Ю-88»[88].
Вражеская разведка быстро сумела установить, что сплошной линии обороны у русских нет, поэтому уже около 7.00, пройдя первый эшелон, взвод разведбатальона 2-го грп СС просочился к переднему краю 9-й гв. вдд. Но командование 26-го гв. вдп успело организовать службу охранения, усилив ее выдвинутыми вперед и замаскированными расчетами станковых пулеметов «Максим». Кроме того, подполковник Г.М. Кашперский в качестве засады выслал вперед боевого порядка полка (к противотанковому рву) с левой стороны от железной дороги стрелковую роту 2-го сб. Командир взвода БО 3-го батальона, располагавшегося на правом фланге полка, А.В. Селянин после войны писал: