Прохоровка. Неизвестное сражение Великой войны - стр. 42

[32].

К сожалению, это не единственная проблема, с которой сталкивались артиллеристы армии. Обратимся вновь к «Отчету», в котором наиболее подробно и объективно оценивается как общее состояние артиллерийских частей армии, так и опыт их применения в Прохоровском сражении:

«Офицерский состав артиллерии в большей своей массе начал службу в танковой армии впервые, по возрастному составу и должностному признаку был молодым, правила стрельбы знал нетвердо, особые виды стрельбы – плохо, материальную часть, боеприпасы и приборы – недостаточно и в силу своей молодости обладал небольшим опытом в организационных вопросах. Весь командный и личный состав артиллерии был полностью пропущен через артиллерийские стрельбы. На подготовку артиллерии, в особенности отработку ее маневренности и взаимодействия с другими родами войск, влияло: лимиты отпускаемого горючего, большой процент консервации транспорта, полная консервация танков. Автотранспорт являлся наиболее узким местом в боеготовности частей. Хуже всего были обеспечены автотранспортом и тягой 271-й и 285-й минометные полки, 6-я зенитно-артиллерийская дивизия и 1446-й самоходный артполк. Это снижало боеготовность, а отсутствие тягачей-вездеходов еще больше сковывало маневренность артиллерии (6 зенад) танковой армии. Отсутствие достаточного лимита горючего не давало возможности более полно отработать взаимодействие артиллерии с танками и мотопехотой, затрудняло подготовку и тренировку командного состава для несения службы на подвижных НП и управления огнем из радийных танков. Штабы всех степеней в силу отсутствия штатных средств управления не были проверены в управлении артиллерией в процессе боя, а отсутствие самих штатных средств утяжеляло всю работу по сколачиванию частей, что серьезно повлияло на результаты первых боев»[33].

Отдельная проблема – подготовка и обучение личного состава частей самоходной артиллерии. Этот род войск был новым для РККА. Первые САУ поступили на вооружение в январе 1943 г. Опыта их применения на фронте не было, значит, отсутствовал подготовленный и «обстрелянный» личный состав. Комплектование шло в основном за счет танковых и артиллерийских частей. Но управление танком заметно отличается от вождения самоходки. САУ не имела вращающейся башни, ее орудие располагалось в неподвижной закрытой («СУ-122», «СУ-152») или открытой («СУ-76») рубке, поэтому вести огонь по горизонтали было возможно лишь в том направлении, в каком развернут корпус машины. Эта особенность создавала дополнительные трудности механику-водителю, ему необходимо было не только выбирать оптимальный путь движения, следить за управлением машиной, но и подстраивать ее движение под наводчика. САУ обычно наступали за передовой линией танков, на расстоянии 400 м от них, с задачей уничтожать обнаруженные средства противотанковой обороны врага.

Механики-водители танков были обучены по-другому. Успешные действия наших танков во многом зависели от высокой скорости и умелого маневра. Поэтому технику вождения танка они отрабатывали до автоматизма (от этого зависела их жизнь), а перестроить психологию водителя от рывка к методичному «плетению в хвосте атакующих» было непросто. Как потом показал первый опыт боев под Прохоровкой, экипажи САУ часто вырывались вперед, подставляя недостаточно бронированные машины под огонь противотанковых средств врага, – в результате огромные потери.