Проходящий сквозь стены - стр. 3

– А, Виталий, – произнес он с театральным удивлением, – ты все еще у нас работаешь?

– Как видите, Павел Дмитриевич, – ответил я смиренно, – прямо-таки тружусь!

– А почему снова опоздал?

– Поздно вышел, Павел Дмитриевич!

– Почему не вышел раньше?

– Уже было поздно выходить раньше…

Он покачал головой:

– Ох, когда же ты поумнеешь.

– Что умные, – ответил я, уже начиная чувствовать, как рюкзак медленно вжимает меня в пол, как гвоздь в сырую глину, – лучше быть мудрым, вот как вы! Умные – это те, кто зарабатывает своим умом, а мудрые – те, на кого эти умные работают.

– Эх, Виталий, Виталий… Вижу, не любишь ты трудиться, аки пчелка работящая.

– Что вы, Павел Дмитриевич, – возразил я. – Прямо обожаю. Я так люблю свою работу, что могу часами на нее смотреть.

Он снова покачал головой, вздохнул. В глазах укор, но, хотя он смотрит сверху вниз как директор еще и по причине своего роста, я всеми фибрами чувствую, что все карты у меня, а не у него. Он глава фирмы, но не понимает, насколько велико мое преимущество. Ему уже тридцать пять, почти старик, он выбрал свою дорогу и долго шел по ней, пока не встал во главе этой конторы. Не самой маленькой, но и от крупных очень далеко. Где-то в серединке, но не в самой середине, а где-то внизу серединки.

Он уже конченый, подумалось мне с внезапным чувством абсолютного превосходства. Конченый, в смысле – закончился, это вершина его развития. Он глава фирмы и уже не станет великим ученым, не откроет средство от рака, не придумает антигравитацию, не станет великим музыкантом или футболистом, что обязательно предстоит мне.

Он сделал царственный жест дланью, отпуская меня, я заторопился к выходу. У раскрытого окна курят Миша и Антипыч, тоже бывшие спортсмены, Миша увидел меня и добавил благожелательно:

– Не торопись, на тот свет все равно не опоздаешь.

Антипыч хмыкнул и посоветовал очень серьезно:

– Все же презерватив не дает стопpоцентной гаpантии безопасности. Вон Вася вчеpа надел и все равно попал под автобyс. Так что, Виталик, дорогу переходи осторожно.

Я криво улыбнулся, перед нашим офисом в самом деле такое шоссе, где надо бы установить переход: машины то и дело кого-нибудь сбивают. Но, говорят, проще повысить ВВП, чем поставить новый светофор.

На выходе вахтер сказал с сочувствием:

– Вот-вот, в этом и вся жизнь работающего человека: сегодня пятница – завтра понедельник.

Я заторопился к станции метро, уже заранее морщась, что меня примут за приезжего, явившегося скупать их колбасу. И хотя времена давно не те, приезжих традиционно не любят, милиция на каждом углу проверяет паспорт и долго изучает мою фотографию, печати, подписи, старается угадать на ощупь: не фальшивая ли бумага.

Голова горячая, я взмок под этим проклятым рюкзаком, и хотя за ближайший час развез почти половину веса, остальное давило плечи еще три часа, пока съездил в Новые Черемушки, а потом в Медведково и на Дубнинскую. Когда сдал последний заказ и получил деньги, ноги подгибались, я чувствовал себя так, будто ночь упражнялся с железом.

Позвонил Вере Борисовне, приготовившись сказать, что заболел, но она опередила, сообщив, что заказов до обеда не было, а послеобеденные соберет и расфасует мне на завтра. Облегченно вздохнув, я потащил свои кости домой. По дороге заснул, что со мной раньше не бывало: даже смертельно усталый не могу спать в метро, а тут вырубился так, что проехал станцию.