Прогулки по Одессе. И Одесской области! Юмористические зарисовки из одесской жизни - стр. 15

Ну а потом театр сгорел. Я с завода уволился, и что было там дальше – не знаю.

Из Одессы уехало столько людей, что сейчас по всему миру живет в два раза больше одесситов, чем в самой Одессе. Но невидимые нити, связывающие одесситов, остались. Социальные сети только укрепили эту общность. Те, кто уехал, не забывают Одессу. В своих новых городах и странах они называют районы, улицы и кафе одесскими названиями – «Маленькая Одесса», «Ланжерон», «Глечик». В этих кафе они попивают местное пиво и мечтают снова увидеть Одессу. Это сто лет назад люди уезжали навсегда. А сейчас можно жить на две страны. Я знаю таких, которые летают туда-сюда по несколько раз в году.

Приезжая в Одессу, одесситы-иностранцы дивятся новым названиям. Мой дядя, увидев магазин с названием Рорус (был у нас такой), прочитал его по-американски – получилось Попик. Но я вернул долг. Когда я был в Америке в гостях, я прочитал Coney Island Avenue (что читается как Кони Айленд авеню) как Соня Исланд авеню. Мы квиты.

Иммигрантов, которые приезжают в родную Одессу в гости, можно отличить по нескольким словам. Одесский язык они еще помнят, но вместо «да, ладно» они говорят «Окей». И так красиво грассируют звуки! А еще они забывают слово «фотоаппарат» и говорят «камера». Выкидывают они не мусор, а «гарбидж». Я бы на месте мусора серьезно обиделся бы. А дети иммигрантов ходят в «каледж». Те, кто живут во франкоязычной среде, вместо привычного и нормального «добазарились» все время вспоминают какой-то «дакор».

У них у всех есть большое преимущество. То, что мы, постоянно живущие в Одессе, воспринимаем как должное, привычное, для них уже немного экзотика, возвращение в мятежную юность. Их чувства освежены, не замылены. Они заточены на все «одесское», как приезжие. Когда мой кузен и дядя приехали в Одессу, я им дал свою машину. Оформил доверенность у нотариуса. Но тогда был какой-то фокус – доверенность эта была нормальной, но вроде как к ней можно было прицепиться, так как для иностранцев как-то не так нужно оформлять. Так они ездили и мечтали, чтобы их кто-то остановил, так соскучились по нормальному общению с одесскими гаишниками. Так их задолбали эти правильные американские полицейские, которые все делают по закону. И моим родственникам повезло. Их остановил одесский гаишник, чтобы проверить документы. И прицепился, что доверенность не та. Они только этого и ждали, вспомнили былое. Вы себе представить не можете, как они были счастливы, когда мне про все это рассказывали. Спрашивают они гаишника, сколько же тебе дать. А он отвечает: «На паперти размер милостыни не назначают». Дали они ему с американской щедростью, и сказали, что сдачи не надо. А наши гаишники такие, могут и сдачу дать, например, раньше на Новый Год со ста долларов пятьдесят всем давали, все строго по таксе. Очень удобно. Хорошие были времена.

В самом конце улицы Ланжероновской, там, где начинается Ланжероновский спуск, находится административное здание. Сейчас здесь тихо. А когда-то… Здесь было главное предприятие города – Черноморское морское пароходство. Как видно из названия, оно настолько морское, что оно дважды морское. Какая здесь была движуха! Сновали бесчисленные клерки, завотделами, бухгалтеры, грузовая служба, пассажирская служба, всякие кураторы неизвестно чего, словом весь береговой состав. Ходили и моряки. Их всегда можно было отличить – они никуда не спешили, а на лицах у них было слегка презрительное отношение к «береговикам», никто из них не понимал, что делают здесь все эти люди.