Прогулки по Одессе. И Одесской области! Юмористические зарисовки из одесской жизни - стр. 12

И чтобы закончить с Молдаванкой, несколько слов о заводе радиально-сверлильных станков, где я собственно и работал сразу после института. Это было то самое социалистическое производство, которое сейчас ушло в небытие. Целая эпоха! Вообще, об этом заводе и том времени нужно писать целый роман, но на это сейчас совершенно нет времени, так как скоро будет обед и нужно готовиться к приему пищи. Располагался завод на Молдаванке на улице со звучным именем Бугаевка. В советское время она называлась Инструментальная, но это неважно. Жизнь на заводе кипела. Мы с другом были молодыми специалистами, и нам сказали, что мы будем работать по японской системе. Про нас так все и говорили – вот ребята, которые работают по японской системе. Что такое японская система, никто не знал, я много позже, когда преподавал в высшей школе, познакомился со всеми этими «точно вовремя», «канбан» и другими японскими премудростями. Зато на заводе была установлена японская гибкая производственная линия, которая работала без участия людей. Стоила она два миллиона долларов. Я еще застал японцев, которые заканчивали ее монтировать. Ох, красивая была штука. Тележка ездила по нарисованным на полу линиям, а ее сигнальный маячок сверкал и вращался. Была маленькая проблемка – эта линия была абсолютно бесполезной, так как не встраивалась в советскую систему организации производства. Но это мелочь, зато деньги были освоены, а в цех, где стояла эта линия, ходили как на зрелищный аттракцион.

Еще вспоминаю образцы социалистического хозяйствования. В то время я был пламенным комсомольцем, и как-то меня взяли по делу в обкоме комсомола, который находился там, где сейчас находится облгосадминистрация. Как я туда попал, уже и не вспомнить. Прицепились ко мне комсомольцы с просьбой изучить экономическую ситуацию с новым обрабатывающим центром с числовым программным управлением (ЧПУ), которым занималось заводское Специальное Конструкторское Бюро (СКБ). Комсомольцы эти были серьезными ребятами, из тех, кто достиг руководящих постов и соответствующего возраста. Они говорили с очень веской интонацией. Но меня не нужно было дважды просить, я был горд, что мне поручили такое серьезное задание такие большие люди. На эти обрабатывающие центры возлагали большие надежды, их собирались продавать за границу и утереть нос капиталистам в научно-техническом соревновании. Даже обком комсомола ими интересовался. Я с блеском выполнил задание. С мандатом обкома комсомола я пошел в экономический отдел СКБ, где мне предоставили расчеты по себестоимости обрабатывающего центра. Так я получил важную цифру. Я все аккуратненько переписал и пошел (выйти на улицу, зайти в другое здание и подняться на третий этаж) в отдел научно-технической информации, который занимался конъюнктурой зарубежных рынков (тогда еще не знали слова маркетинг), где мне предоставили исследования о стоимости «буржуазных» аналогов. Так я получил вторую цифру. Математикой я и тогда владел в совершенстве, и лихо сравнил обе цифры. Оказалось, что себестоимость производимого обрабатывающего центра была в полтора раза выше цены, за которую его можно было на внешнем рынке продать.

Я изложил свои изыскания на одном листе бумаги и пошел в обком. Серьезные комсомольцы внимательно прочитали бумагу, вначале были немного шокированы, но потом пришли в себя, и стали меня благодарить: «Ну, ты, Павел, сделал такое серьезное дело, молодец, ну ты даешь». Мне крепко пожали руку, и я ушел с чувством выполненного долга. Что было дальше, не знаю, но я не слышал, чтобы кто-то приостановил производство обрабатывающего центра, ведь он был включен в план, и руководство отвечало перед коммунистической партией за его своевременный выпуск.