Программист - стр. 41

Пожимая руку полковнику, Дима помрачнел – проделанная работа, как и надежды на скорое повышение оказались пустыми.

– Но ты же говорил, что я получу подразделение, когда выйду на третьего нарушителя? – не смог смолчать молодой человек.

– Вот и поработай консультантом. Справишься – получишь свободу действий и собственную группу. Как договаривались.

– Нам нужно проверить этого человека, – вернул внимание собеседников к основной теме разговора полковник.

– Да. – Дима вновь заглянул в досье на экране своего нэтфона. – Кто он?

– Преуспевающий бизнесмен.

– А в чем обвиняется?

– В преуспевании. Нереально высокие показатели финансового роста. Версия: применение технологии нейропрограммирования для воздействия на партнеров по бизнесу.

– На партнеров по бизнесу? – Дима улыбнулся неосведомленности руководства. – Каким образом? Программирование – не гипноз. Для записи программы нужно время. Не мог же этот бизнесмен каждый день собирать конкурентов за банкетным столом и капать им в бокалы структурированную воду?

– Тоже не исключено. – Владимир Сергеевич остался серьезным, игнорируя сарказм сына. – Но, есть и другой вариант. Чтобы вызвать доверие партнеров и запугать конкурентов, подозреваемый мог воздействовать не на них, а на себя. Создать новый образ, который бы изменил отношение к нему самому и его предприятию.

– А это незаконно? – удивился Дима.

Полковник подсел к молодому человеку поближе, словно хотел обсудить с ним нечто интимное.

– Скажите, – доверительно тихим голосом поинтересовался офицер. – Если боец, закончивший школу боевых искусств, убивает противника в уличной драке, это преступление?

– Да, но ведь этот никого не убил?..

– А если грабитель, угрожая оружием, требует отдать ему одежду и драгоценности, это преступление?

– Да…

– А если нейропрограммист, владея недоступными другим знаниями, вынуждает жертву отдать одежду и драгоценности по доброй воле, от чистого, так сказать, сердца, это преступление?

Дима откинулся в кресле, чтобы оказаться подальше от напористого офицера и поразмыслить над логикой его вопроса.

– По совести – да, но юридически – не думаю, – рассудил молодой человек. – Я никогда не слышал, чтобы кого-то обвинили в экспериментах по нейропрограммированию. Программист действительно может изменить себя так, чтобы вызвать симпатию у важного для него субъекта, а, вызвав симпатию, попросить у того одолжения, в котором ему не откажут. Наверное, может. Но не слышал, чтобы за это судили.

Полковник тоже отклонился в кресле и посмотрел на главу департамента. Его взгляд выражал глубокое удовлетворение уровнем подготовки и сообразительностью сына.

– Все, что ты услышишь или сделаешь с этой минуты, Дмитрий, – строго предупредил отец. – Является государственной тайной. Ни при каких обстоятельствах информация не должна выйти за эти стены. Понял?

– Да.

– Отлично. – Владимир Сергеевич посмотрел на полковника.

Офицер вновь перенял эстафету:

– Вы верно сказали. Ни один нейропрограммист не предстал перед судом. Во всяком случае, ни один такой суд не был освещен в прессе. Мы избегаем огласки, чтобы не подсказать нечистым на руку людям легкий для них и труднодоказуемый для нас способ разбогатеть за чужой счет. В правительстве опасаются, чтобы преступления такого рода не приобрели массовый характер. В настоящее время мы имеем до пяти преступников по городу в год – это не много, такое количество можно контролировать.