Профессионалы - стр. 4
– В большинстве случаев я человек сдержанный.
– Вся наша жизнь состоит из случаев, – усмехнулся Крутин.
Они стояли друг против друга, оба высокие, хорошо сложенные, но если Гуров был в джинсах и рубашке с небрежно закатанными рукавами, то Крутин казался безукоризненно выутюженным, о складку его брюк, как говорится, можно было обрезаться. Лева выглядел на свои тридцать с небольшим. Возраст Крутина было определить трудно, юношеская стройность, гибкость при густой седине сбивали с толку, а лукавые, чуть прищуренные глаза не желали выдавать правду.
Только Лева подумал, что они напоминают ту пару, из боевика, как Крутин сказал:
– Слава Богу, вы не при оружии.
Он достал из холодильника банку сока, ловко вскрыл, наполнил тут же запотевшие стаканы.
Крутин нравился Гурову и раздражал своей легкостью, чужеродностью. Хозяин рассматривал его с откровенным любопытством и улыбался.
– У вас романтическая профессия. – Крутин поднял стакан, кивнул. – Верно?
– Романтическая? – Гуров задумался.
Лет десять назад он полагал, что отвечать следует мгновенно. Сегодня, услышав вопрос, он в большинстве случаев словно предмет брал в руки, вертел, разглядывал, лишь потом отвечал. Манера эта, как правило, людей раздражала. Крутин смотрел лишь с лукавой иронией.
– Работа, – подвел итог своим размышлениям Гуров.
– Вы ведь из хозяйства Турилина, – снова улыбнулся Крутин.
«Улыбается, улыбается, словно японец», – подумал Гуров, увидел выглядывающую из гостиной вихрастую голову жены, тоже улыбнулся, махнул рукой:
– Сиди, женщины любят смотреть, как мужики дерутся. – И чтобы Крутин не принял его слова за предложение мира и дружбы, повернулся, взглянул на хозяина оценивающим взглядом, сказал: – А вам, Олег Георгиевич, неловко выговаривать слово «хозяйство». Оно из военного прошлого, вам в те годы лет двенадцать было.
В словесную дуэль с дипломатом Гурову вступать не следовало – Крутин легко пропустил выпад противника, будто не слышал, и сказал:
– Бандиты. Пистолеты. Ножи.
Парень его забавлял своей серьезностью, и Крутин решил встряхнуть его, обнажить суть, для этого следует рассердить.
– Случается, – решив подыграть, ответил Гуров, затем добавил: – Редко, – и с надеждой посмотрел на дверь, из-за которой действительно стреляли.
«Нет уж, паренек, ты так легко не отделаешься», – усмехнулся Крутин про себя и серьезно, мобилизуя все свои артистические способности, сказал:
– Жизнью рискуете, – он даже перегнулся через стол, – часто?
– Мне не приходилось, – ответил Гуров. – А в принципе опасность нашей профессии в другом.
– В чем? – быстро спросил Крутин.
– Не скажу, – так же быстро ответил Гуров.
– Почему? – удивился Крутин. – Секрет?
– Из вредности не скажу.
Гуров употребил одно из любимых выражений жены, зная по опыту, что возразить на него крайне трудно.
И Крутин действительно несколько опешил, развел руками, вновь оглядел Гурова, решая, с какого бока подступиться к нему.
Из гостиной последний раз выстрелили, послышались голоса. Первой на кухне появилась Рита, взяла Гурова под руку, заглянула в лицо, поняла, что муж не сердится, и тут же перешла в наступление:
– Вся рота идет не в ногу, один поручик в ногу.
– Два поручика. – Гуров кивнул на Крутина.
– Олег Георгиевич не поручик, а хозяин.
В машине – Гуров ездил на «Жигулях» отца – Рита продолжала: