Проект «Вайнах» - стр. 19

Медленно ступая, бойцы приблизились к трупам, кто-то из «пожарников» ткнул ногой убитого чеченца, изрешеченного пулями. Труп перевернулся на бок, как тряпичная кукла.

Переступив через нескольких убитых, замерших в тех позах, в каких их застала смерть, Волин неожиданно остановился над телом, дергающимся в предсмертных судорогах. Развернув его к себе, подполковник приказал:

– Наум, подсвети.

«Пожарник» достал из кармана бушлата небольшой Г-образный американский армейский фонарь и, щелчком включив его, направил луч на раненого. На груди умирающего разрасталось кровавое пятно, Волин рванул натовский камуфляж, в который тот был одет. По волосатой груди растекалась густая алая кровь, пульсируя из рваной раны.

– Посвети ближе.

Луч фонаря сфокусировался над раной, где виднелась четкая татуировка: на фоне полумесяца матерый волк держал в зубах ягненка.

– Добей, – произнес Волин и небрежно сплюнул себе под ноги.

Убрав правую руку с рукоятки автомата, Наумов достал из голенища десантного ботинка остро отточенный самодельный нож-заточку...

Двадцать изуродованных трупов, раздетых по пояс, лежали в палатке на территории батальона «Камышовый кот». У каждого из двадцати на левой стороне груди татуировка: волк, зажавший в пасти ягненка. У некоторых была еще надпись на русском языке «Смерть неверным». «Волчья сотня» – особая гвардия президента и личные враги морских пехотинцев. «Волки» отличались чрезмерной жестокостью, именно они во время боев в Грозном отрезали пленным головы, потом забрасывая их привязанными к реактивным гранатам в расположение федеральных войск. Особо издевались «Волки» над попавшими в плен контрактниками, те умирали не сразу, только после мучительных пыток. Когда война перешла в стадию «партизанской», «Волчья сотня» совершала самые дерзкие налеты и устраивала засады, обстреливая воинские колонны и эвакуационные госпитали. Попав в плен, «Волки», как правило, жили недолго, пуля в затылок лучшее, что могло им перепасть.

– Какие есть мысли по этому поводу? – спросил Волин, прохаживаясь перед рядом трупов. С другой стороны стояло руководство батальона.

– Группа шла особняком, – задумчиво произнес начштаба. – Наши дозоры не засекли другие группы, значит, это был не отвлекающий маневр. У каждого «духа» только личное оружие – автоматы, пистолеты, ножи. Тяжелого вооружения нет, значит, не диверсия. Тогда получается, группа просачивалась сквозь наши боевые порядки. Интересно, зачем?

– Как зачем? – усмехнулся замполит, он единственный оставался одетым в бронежилет, каску, с автоматом на плече. – Не дают покоя лавры захватчиков Буденновска и Кизляра.

– Морды у всех бритые, – неожиданно проговорил Ким. – Те, в Буденновске и Кизляре, не сильно следили за своей внешностью. По-моему, здесь задумывается что-то более масштабное...

– Ладно, не будем гадать на кофейной гуще, – подвел итог Волин. – Срочную шифровку в оперативный отдел ГРУ: «При попытке просочиться сквозь боевые порядки наших войск была уничтожена группа из двадцати бойцов „Волчьей сотни“. Есть подозрения о диверсионной акции в стратегическом тылу. Установите, не было ли на других участках подобных переходов».

– Записал, – произнес Козинец, пряча блокнот с записью в карман куртки. – А что делать с трупами?