Проект «Украина». Крым в годы смуты (1917–1921 гг.) - стр. 29
Выше уже говорилось, что на ноябрьском Общечерноморском съезде большевики выступили единым альянсом с украинскими эсерами, признав необходимость украинизации флота. Далее. На объединенном заседании Крымского революционного штаба с общественными организациями
15 ноября большевик Ж. А. Миллер «приветствует при рукоплесканиях украинцев и татар украинство, решившее национальный вопрос в духе революционного пролетариата, и призывает мусульман последовать этому примеру, объявив крымскую республику (курсив наш. – Авт.)»>102. Правда, такие речи, мягко говоря, вряд ли соответствовали позиции, занятой II конференцией большевиков Таврической губернии, которая 24 ноября приняла резолюцию: «Констатируя, что население Крыма состоит из различных национальностей, из которых татары не являются численно преобладающим элементом… съезд (т. е. конференция. – Авт.) считает в силу местных особенностей единственно правильным решением вопроса об автономии Крыма референдум (народное голосование) среди всего населения Крыма»>103. Идея референдума, однако, промелькнув, исчезла.
10 декабря в Севастополь были доставлены тела 18 матросов, павших в сражениях под Белгородом, через день возвратились остатки первого Черноморского революционного отряда, разгромленного на Дону. Вина за неудачи была возложена на лейтенанта А. М. Скаловского, одного из четырех офицеров, бывших в отряде. Под Тихорецкой он был расстрелян матросами «Похороны матросов были колоссальной демонстрацией: убитых уложили в открытые гробы, не обмытых, в крови, с зияющими ранами. Процессию сопровождали все матросы, весь гарнизон, все оркестры и громадная толпа простонародия, всего тысяч сорок. Вся эта масса обошла город, часто останавливаясь при произнесении самых кровожадных речей, направленных против офицеров и интеллигенции. Толпа ревела, требовала немедленного избиения офицеров…»>104. После похорон мичман эскадренного миноносца «Фидониси» Н. Скородинский, только в июле 1917 года окончивший училище и направленный на Черноморский флот, лояльно относившийся к новой власти и пользовавшийся авторитетом своей команды, позволил себе публично усомниться в деятельности председателя Севастопольского комитета большевиков Н. И. Островской, после чего был тут же смертельно ранен матросом и скончался, не приходя в сознание, на следующий день в госпитале (по другой версии, Н. Скородинский 12 декабря на «Фидониси» был смертельно ранен кочегаром Коваленко за то, что тот сделал ему замечание за нерадивую службу>105). Гроб мичмана сопровождали на кладбище «более тысячи морских и сухопутных офицеров, печальных и мрачных, с опущенными головами», они «медленно двигались за гробом, без музыки, без певчих и без почетной полуроты…»>106. Никакого сочувствия «улицы» похороны мичмана не вызвали. Напротив, они сопровождались зловещими сентенциями: «Собаке собачья смерть», «Скоро всем конец». Эти мрачные кладбищенские действа стали прелюдией кровавых событий.
Представители прибывшего из-под Белгорода матросского отряда на заседании Севастопольского совета 12 декабря заявляют, что отряд не признает его авторитета и распоряжений, требуя в 24 часа очистить помещение исполкома, угрожая в противном случае разогнать совет силой.
В этот же день на созванном большевиками митинге принимается резолюция о немедленном переизбрании совета. Матросы-украинцы эсминцев «Жаркий» и «Зоркий» на своем митинге заявляют о непризнании Центральной Рады и поддержке советской власти на Украине, провозглашенной 12 декабря в Харькове на I Всеукраинском съезде советов, и требуют отозвать своего представителя из Генеральной Морской Рады.