Проект Данте. Врата Ада - стр. 32
– Обязанность умертвить разбойника, тревожившего покой жителей Империи, досталась всем известному Хоргосу! Витиас, встречай гладиатора, который сегодня послужит клинком правосудия…
Неизвестного мне Хоргоса приветствовали. Знают, любят. Наверное.
Даже минуты не прошло с момента представления «исчадия лесов» и его будущего убийцы, как толпа сверху ухнула одобрительным выдохом.
Ясно, первому по списку пришел конец.
Второй оборванец оказался домушником. Невысокий, щуплый паренек, со слов ведущего представление оратора, обчистил виллу какого-то богатея. Несмотря на побитый вид, этот продержался дольше минуты. Хотя, может, его просто убивали долго – по крайней мере, удовлетворительный гул длился гораздо дольше, чем когда лесной разбойник на арену вышел.
– Эй, Змееглазый! – отвлек меня чей-то негромкий голос, когда я собрался послушать оратора, представляющего третьего посетителя арены.
Удивленно повернув голову, я посмотрел на орка. Хм, ну да: тот на меня уставился.
– Я? – спросил его одними губами.
– Ты можешь выполнить мою последнюю просьбу?
Интересно, а почему он меня змееглазым назвал? У меня что, взгляд какой-то особенный? Не замечал вроде раньше.
Трибуны в это время громко загудели, даже несколько раз ахнув. Видимо, третий приговоренный к смерти дорого пытался продать свою жизнь, заодно развлекая публику.
Черт, а… «симбионт» – неожиданно вспомнил я озадачившее меня название героического класса в описании персонажа. Брр – сразу же содрогнулся я, едва плечами не передернув: ненавижу змей. Неужели у меня действительно глаза такие?
Орк по-прежнему выжидательно смотрел на меня, и я кивнул, отбросив посторонние мысли.
– Если ты выживешь, сообщи моим родичам из клана Багрового Топора, что я умер достойно, – покосившись на стражников, которые не обращали на нас внимания, наблюдая за происходящим на арене, произнес Гашризз.
– Хорошо, сообщу, – удержавшись от лишних вопросов, произнес я.
– Я сделаю все, чтобы тебе было легче, – посмотрел мне в глаза орк. – Ты только исполни просьбу, – добавил Гашризз, кивнув и сразу отворачиваясь. Больше он на меня не смотрел, даже тогда, когда к нему подошли стражники, освобождая от цепей.
Сутулящегося Гашризза подхватили под руки и повели к решетке выхода. В тот момент, когда от удара древком орк дернулся и почти пробежал пару шагов, появляясь на арене, гулу толпы будто громкости прибавили.
Точно не любят здесь орков – хотя фон стоял почти однородный, но в криках читались злоба, ненависть, насмешки. Но больше всего в равномерном гуле было предвкушения. Предвкушения чужой крови. И даже пыль с потолка камеры пологом посыпалась – люди на трибунах от возбуждения затопали ногами.
– Витиас! Не все жители степей одинаково лояльны Империи! Перед вами сын орочьего племени, поправший законы нашего города! – сильным голосом начал говорить оратор, перекрывая улюлюкающие крики.
– Честь исполнить правосудие пред вашими глазами выпала…
«Я что тут, за хэдлайнера, получается?» – подумал я, осматривая пустые стены камеры, с которых только цепи с кандалами свисали. «Получается так», – тут же ответил сам себе. Ну да. Змееглазый, изюминка утреннего представления.
Трибуны надо мной заходились в экстазе. Видимо, Гашризз дает жару, выполняя данное мне обещание сделать все, чтобы мне легче было. Если бы еще знать, что это означает. Вдруг невидимые мне зрители на миг замерли, а после слитно выдохнули. Снова миг затишья – и сверху раздался многоголосый рев, через несколько секунд снова сменившийся нестройным гулом толпы.