Продолжай мне писать - стр. 19
Неспешно засунув конверт и все его содержимое в книгу, я встала со скамейки и сделала глоток кофе.
«Когда ж ты успел остыть, зараза?!» – задала я риторический вопрос, но так посмотрела на термостакан, будто бы ждала ответ. Ответ, конечно, не прозвучал, и я стала двигаться в сторону дома.
Странно, но до квартиры я шла дольше обычного. Ноги передвигались как будто на автомате. Мысли образовали купол, и я не отдавала себе отчета о том, куда иду. Сейчас я даже не могу вспомнить, о чем думала в тот момент.
Я зашла в квартиру, лениво стянула с себя кроссовки и, немного постояв в коридоре, отправилась на кухню. Интересный ритуал: стоять в коридоре или сидеть на кровати в одежде, думая о том, как здорово было бы раздеться после тяжелого дня. Не знаю, как вы, а я могу пробыть в таком состоянии больше часа. Когда мне все-таки удается стянуть с себя одежду и лечь на кровать, я долго не могу расслабиться, потому что ищу ответ на вопрос: а что раньше мешало лечь и отдохнуть?
Я немного постояла в середине комнаты, потом немного посидела на стуле, затем облокотилась на подоконник и еще немного постояла. Со стороны могло бы показаться, что я чем-то серьезно озадачена или даже «озабочена», как сказала бы Камилла, но это не так. В голове был белый шум. На этот раз мне хватило тридцати минут, чтобы выйти из состояния транса и вспомнить о письме. Я открыла холодильник, достала обезжиренный кефир и гордо налила в чашку. «Хоть я не была сегодня на пробежке, зато я правильно питаюсь», – подумала я, сделав жадный глоток.
Нужно было решить, что делать с письмом. В глубине души я все еще лелеяла надежду, что «Дорогая М» – это все-таки я. В общем, в мою девичью головушку не пришла более умная мысль, чем та, которая советовала рассказать все Камилле. С ее опытом в любовных делах она точно подскажет, что делать.
Помню, на первом курсе института за ней ухаживал некий Кирюша. Вообще он настаивал на том, чтобы его называли Кирилл Соломонович, потому что «обращение по имени-отчеству позиционирует его в обществе, как серьезного человека» (грамматика и пунктуация автора пламенной речи сохранены). Однако серьезными у него были только очки, поэтому для всех этот славный паренек был Кирюшей. Он всегда носил шерстяные жилетки поверх рубашек и мамины котлетки в лоточке. Он не был ботаником, как показывают в американских комедиях: не носил брекеты, стильно укладывал волосы и даже ходил в спортзал (хотя, судя по телосложению, просто ходил, а не тренировался). В целом он был неплохим парнем, даже несмотря на визиты его мамы на лекции.
Кирюша не был исключением из каких-либо правил, поэтому он тоже был влюблен в Камиллу, как и все крутые парни нашего универа. Иногда мне даже казалось, что он уделял знаки внимания моей подруге, потому что все так делают. Он тоже хотел быть классным. Сначала наши однокурсницы недоумевали: «Почему Камилла сразу не скажет Кирюше, что у него нет шансов? Ведь вокруг нее столько красивых парней!» Красивых парней действительно было много, однако успешных и перспективных среди них можно было пересчитать по пальцам одной руки. Так что я понимала, что Камилла что-то замышляет.
Все встало на свои места, когда Кирюша начал отвозить Ками домой на машине после пар. Достаточно мило, не правда ли? Только есть одно «но»… У Кирюши не было машины! Каково было мое удивление, когда оказалось, что подруга сразу заметила в парне хорошие перспективы. Сначала она разрешала провожать ее до дома на метро, потом стала капризничать, что ножки в туфельках устают за целый день, а потом наш знаменитый маменькин сынок устроился на престижную работу и начал брать автомобили в аренду! Причем не кое-какие, а премиум-класса! Надо было видеть лица наших однокурсниц, когда Камилла садилась в дорогущую иномарку, за рулем которой сидел Кирюша в шерстяной жилетке. Я и сама не верила в происходящее до тех пор, пока меня к подъезду не привезла новенькая BMW. С тех пор я внимательно слушаю советы подруги (правда, не всегда им следую) и даже иногда называю ее «Сенсей».