Продажная тварь - стр. 6
Когда в делах наступит затишье, они придут ко мне, чтобы показать дело рук моих. В свете уличных фонарей на их потных накачанных торсах во всей своей орфографической красе блестят староанглийские буквы. Глупость гуляет, а деньги решают… Pecunia sermo, somnium ambulo. Дативы и аккузативы, вплетенные в яремные вены. В этом что-то есть, когда фразы, написанные на языке науки и романтики, серфингуют по гладкой толстомясости девиц с района. Клёво-хуёво… Austerus verpa. Хрупкие склонения существительных телеграфной лентой украсят их лбы, и это будет единственной для них возможностью побыть белыми, читая как белые. Подкрадывайся сзади, или окажешься в аде… Criptum vexo vel carpo vex. Такой неэссенциальный эссенциализм. Кровь за кровь… Minuo in, minuo sicco. Какое блаженство посмотреть на свой девиз в зеркальном отражении и подумать, что, если б Юлий Цезарь был черным, он так бы и сказал: любой ниггер если не параноик, то чокнутый… Ullus niger vir quisnam est non insanus ist rabidus. Действуй соответственно возрасту, а не размеру обуви… Factio vestri aevum, non vestri calceus amplitudo. А если все более и более плюралистическая Америка решит заказать новый девиз, я готов к сотрудничеству. Придумаю что-нибудь получше, чем E pluribus unum («Из многих – единое»).
Tu dormis, tu perdis… Кто первый встал, того и тапки.
Кто-то забирает у меня трубку:
– Хорош, старик, время – деньги. Пора за дело, братан.
Мой адвокат и старый друг Хэмптон Фиск отмахивается от остатков дыма и окутывает меня противогрибковым облаком освежителя воздуха. Я еще под кайфом и не могу говорить, и мы просто киваем друг другу и заговорщически улыбаемся, узнавая этот аромат. «Тропический Бриз» – таким же мы пытались задурить голову родителям, перебивая запах «ангельской пыли». Если мама Хэмптона приходила домой, скидывала с ног тряпичные эспадрильи и в воздухе носились ароматы яблока с корицей или клубники со сливками, то было ясно: детки накурились. А если в хате воняло PCP, ангельской пылью, то можно было обвинить «дядю Рика и его друзей». А иногда его мама была такой уставшей, что просто молчала, отгоняя от себя подозрения, что ее единственный сын зависим от транков, и надеялась, что проблема рассосется сама собой.
Вообще-то слушания в Верховном суде не в сфере компетенции Хэмпа. Он – адвокат по уголовным делам старой школы. Если звонишь ему в контору, то долго висишь на телефоне и ждешь ответа. И не потому, что у него нет секретарши или он говорит по другой линии с очередным бедолагой, прочитавшим его объявление на автобусной остановке или наткнувшимся на номер «1–80 °CВОБОДА» (за небольшие деньги нацарапанный такими же бедолагами – на металлических зеркалах в обезьянниках или на перегородках из оргстекла в полицейских машинах). Хэмп просто смакует собственное десятиминутное послание на автоответчике, в котором перечислены все его юридические победы и достижения.
«Вы позвонили в компанию Фиска. Любая адвокатская контора определит, по какой статье вам будет предъявлено обвинение, но вытащим вас только мы. Убийство – невиновен. Управление транспортным средством в состоянии алкогольного или наркотического опьянения – невиновен. Нападение на полицейского – невиновен. Сексуальные домогательства – невиновен. Избиение ребенка – невиновен. Нанесение побоев пожилым – невиновен. Кража – дело закрыто. Мошенничество – дело закрыто. Семейное насилие – закрыто более тысячи дел. Развратные действия с несовершеннолетними – дело закрыто. Вовлечение несовершеннолетнего в распространение наркотиков – дело закрыто. Похищение – дело закрыто…»