Продавцы невозможного - стр. 22

– Мы можем забрать машинку? – осведомился толстячок. – Tardum est differe quod placet[5].

– А? – Господин главный менеджер совершенно растерялся.

– Это латынь.

– А-а…

– Нам нужна машинка.

– Э-э… думаю, наверное, – рассеянно отозвался господин главный менеджер, наблюдая, как разрисованный снимает тапочки и забирается внутрь «Ламборджини Бедуин» – вызывающе роскошного внедорожного купе. – Она ему понравилась?

– Procul dubio[6], – пожал плечами толстячок. – Но вы не волнуйтесь – Олово человек робкий и ничего не испортит.

«Бедуин» заморгал фарами, разрисованный широко улыбнулся и принялся тренировать другие кнопки.

– Забирайте-ка свой «Ифрит», – решительно произнес господин главный менеджер. – И… – Он очень хотел сказать: «Убирайтесь», но не смог – воспитание не позволило. – Надеюсь, у вас есть права?

Некоторые недоброжелатели Кауфмана любили замечать, что московские корпоративные территории охраняются не хуже иных крепостей. Что периметр, отделяющий Сити, Колыму, Царское Село и Университет от свободных зон, чрезмерно укреплен, чем вызывает у простых жителей Анклава не менее простую классовую вражду. Намекали, что возведенные Мертвым редуты демонстрируют слабость директора филиала СБА, неспособного наладить в Анклаве мирное сосуществование общин. Замечали, намекали, хихикали, но при этом не любили вспоминать, что московские корпоративные территории считались самыми безопасными в Анклавах и редко, очень редко бунтовщики рисковали штурмовать зоны, которые Кауфман считал своей вотчиной.

Мертвый отвечал за безопасность корпоративных территорий, и потому даже в спокойные времена все въезды и выезды на них контролировались укрепленными постами. Правда, это были отнюдь не бетонные бункеры, окруженные рядами колючей проволоки, что рисовались в воспаленном воображении либерально настроенных недоброжелателей, но аккуратные заставы, расположенные на первых этажах зданий и защищенные скрытой от глаз титапластовой броней. Стандартный наряд – три беза. Двое приглядывают за порядком на улице, третий изучает показания стационарного наноскопа, выискивая «поплавки», «синдин», взрывчатку и липовые чипы. Правильно зарегистрированные «балалайки» и процессоры мобилей бодро отзывались на запрос, остальные… А вот остальных не было: местонахождение постов не скрывалось, а потому ребята с неблагополучными чипами, «поплавками», «синдином» и взрывчаткой старались около них не светиться.

Порядок функционирования постов давно превратился в рутину, однако появление тритонов Сорок Два внесло в него некоторое разнообразие.

– Как я и думал – π-вирус. – Техник выдернул шнур тестера из наноскопа. – Диск на форматирование, затем полное обновление программ. Два часа работы.

– Опять?! – возмутился командир поста сержант Слепко.

– Что значит опять?

– Три дня назад его уже чистили. Откуда он снова взялся?

– Отовсюду. – Техник небрежно надавил на кнопки, принуждая компьютер наноскопа к стиранию памяти, зевнул и закончил: – Вирус цепляется почти ко всем программам, прячется в «балалайках» и приходит вместе с отзывом на запрос, засечь его очень сложно. А когда вирус оказывается в наноскопе – начинает гадить.

И в результате мощная машина перестает различать «поплавки».

– Говорят, π-вирус скоро будет поставляться вместе с базовым обеспечением. Чтобы не тратить время на лишние проверки.