Проданная Польша - стр. 12
Уязвленное самолюбие шляхтичей не могло смириться с национальным унижением, и 13(24) марта 1794 года страну охватило восстание под предводительством Тадеуша Костюшко. Реакция понятная и, без всякого ёрничанья, вызывающая уважение – пусть безнадежно опоздав, но поляки все же попытались спасти независимость своего государства.
Сперва восставшим сопутствовал успех: 6(17) апреля они заняли Варшаву, устроив там беспощадную резню русских. Конечно, современная польская история об этом прискорбном событии стыдливо умалчивает – но этот факт подтверждают независимые источники, например – секретарь прусского посольства в Варшаве.
Однако 14 августа 1794 года в Польшу во второй раз (и опять – отнюдь не в качестве туриста) прибыл Суворов, и лавочка закрылась. Поляки начали терпеть одно поражение за другим, под Матеёвицами объединенными русско-прусскими войсками Ферзена была разбита польская полевая армия (раненый Костюшко был взят в плен русскими гусарами), и 24 октября (4 ноября) Суворов взял штурмом Прагу – укрепленное предместье Варшавы, после чего конфедераты сложили оружие и капитулировали. За этот успех Александр Васильевич был произведен в генерал-фельдмаршалы и назначен главнокомандующим русскими войсками в Польше.
Взятие Праги в позднейших польских околоисторических изысканиях обросло душераздирающими подробностями. Как русские гренадеры насаживали на штыки грудных детей и с дьявольским хохотом вспарывали животы беременным варшавянкам, и прочими жуткими сценами насилий и ужасов. То, что ничего подобного не было – не нуждается в доказательствах. Военная пропаганда – она и есть военная пропаганда. Но то, что эти жуткие байки дошли до наших дней – говорит о том, что полякам есть за что платить по русским счетам, и россказни о зверствах суворовских солдат есть способ эти счета как-то аннулировать. И особенно прискорбно, что подобные бредни с удовольствием подхватывает иногда и «россиянская демократическая» пресса и псевдоисторическая наука. Не пороли в детстве этих писак, а зря!
В октябре 1795 года состоялся третий (и последний донаполеоновский) раздел Польши. Россия получила Западную Волынь, Западную Белоруссию (где жили уже главным образом униаты), Виленский край и Курляндию (где тоже православными и не пахло). Исконно польские земли были поделены между Австрией и Пруссией. Станислав Август Понятовский отрекся от престола. Речь Посполитая прекратила свое существование.
Россия по первым трем разделам Польши не получила ни пяди собственно польских этнических территорий.
Эпитафией на надгробном камне Первой Речи Посполитой могут стать слова поэта и участника войны 1812 года Федора Николаевича Глинки (между прочим, по происхождению литовского шляхтича): «Тем ли думать о свободе, которые, раздвинув прежде на столь обширное пространство пределы земли своей, лежащей по несчастию в самой средине Европы, и огорчив через то большую часть держав, вдруг предались праздному бездействию извне и раздорам внутри? Роскошь, пороки и нововведения нахлынули к ним со всех сторон. Древние нравы истлели. Твердость духа развеялась вихрями нового образа жизни. Народ оцепенел. Вельможи уснули. Но государство, засыпающее на цветах, пробуждается обыкновенно бурями. Нет! Не это земля свободы