Проданная - стр. 24
После приёмных часов, Диара решила зайти в библиотеку. Почитать про законы и традиции Империи. А в комнате своего часа ждала механика. Если бы она хотя бы на четверть разбиралась в чертежах и механизмах своего отца, она бы тут не сидела сейчас. Закрыв глаза, она представила родной Гаст и небольшую лавку механических изделий, то над чем так упорно трудился отец. Если бы всё можно было вернуть назад, она бы помогала ему, вместо обучения в пансионе, она бы заменила отцу недостающего наследника. Но… Не дело женщинам занимать место мужчин. Так когда-то сказали ей.
Из грёз её вывел чей-то то ли стон, то ли вздох, раздавшийся почти на грани слышимости. Диара вздрогнула и с опаской посмотрела на дверь. Там было пусто. Медленно она подошла к двери и заглянула в коридор. Никого. Но откуда то должен был исходить этот стон. Кто-то же издавал его. Решившись, она вышла в коридор и направилась в то крыло, в котором раньше никогда не была. И не пройдя и десяти шагов, замерла на месте, услышав шёпот:
- Сюзан! – Столько боли и тоски было в этом вздохе, что у неё вдруг перехватило дыхание.
Она направилась туда, откуда слышался голос. И замерла перед раскрытой дверью, не в силах заглянуть туда. Как будто она остановилась в двух шагах от чьей то тайны и было бы очень нескромным узнать её.
Но может быть этому человеку требуется помощь? Вот только она до сих пор не знала о существовании в доме травника кого-то помимо самого травника и слуг, кого-то, кто мог бы вот так вздыхать. Она заглянула за дверь и застыла, поражённая. На полу, привалившись головой к креслу, полулежал сам господин Эурелиус. Глаза его были закрыты, лоб покрыла испарина, волосы растрепались. Одного взгляда на него хватило для того, чтобы понять – он болен и бредит. И болезнь его наверняка серьёзна. Почему же Гастин так спокойно и невозмутимо сказал, что у хозяина всего лишь приступ меланхолии? Его ведь лечить надо.
Диара, было дёрнулась сбегать, за зельем от лихорадки, которое хранилась в приёмном зале, потом вернулась, решившись всё-таки осмотреть травника. Он казался сейчас таким нестрашным и абсолютно беззащитным. Она села на колени и наклонилась, чтобы потрогать его лоб. Если у него сильный жар, поможет только настойка дикого корня.
Диара дотронулась рукой до лба Эурелиуса и едва не закричала от ужаса, когда он вдруг перехватил её руку. Посмотрела на него. Глаза открыты, но на губах блуждает блаженная улыбка. Она вообще никогда не видела, чтобы он улыбался, тем более улыбался так. А травник повторил:
- Сюзан, - и потом добавил, - Ты наконец пришла? Я ждал.
- Тихо-тихо. Я не Сюзан, - сказала она, пытаясь осторожно разжать его руку. Но травник перехватил её только сильнее.
- Не уходи. Останься.
- Не уйду, не бойся, - тихо ответила она, лихорадочно раздумывая, что делать дальше. Позвать Гастина? Вряд ли он услышит. Вернуться в комнату она не сможет. Травник даже в бессознательном состоянии держал крепко. Остаётся только либо уговорить его отпустить её, либо дождаться пока он не придёт в себя.
И если первое ещё как-то было возможно, то второго ей, может быть придётся ждать вечно. Диара вздохнула, раздумывая с чего лучше начать разговор и осмотрелась. Возле кресла, на которое так замечательно опирался травник, лежали в беспорядке пустые пузырьки. Она с трудом дотянулась до одного и поднесла к носу. И тут же скривилась. Настойка как раз таки дикого корня. В другом было что-то, на запах напоминавшее земляничный лист с мёдом. Наверное, личное изобретение Эурелиуса. Возможно ли такое, что он каждый месяц страдал от неизвестной болезни, а в лаборатории искал от неё лекарство?