Прочь от тебя - стр. 23
– Красиво, да?
Солнце уже вовсю встаёт, озаряя горизонт. И город внизу кажется ненастоящим, игрушечным. Ткни пальцем – развалится как карточный домик. Холодный ветер заставляет кожу покрыться мурашками. Еще пару минут я наслаждаюсь видом.
– Может, поедем?
– Домой торопишься?
Кирилл вдруг привлекает меня к себе, проводит руками по плечам. Горячие ладони оглаживают кожу.
– Ты вся мурашками от холода покрылась.
Он достает с заднего сиденья автомобиля куртку и накидывает мне на плечи. Я утопаю в ней и запахе кожи и парфюма, которым пропитана куртка. Кирилл обхватывает меня со спины, прижимая к себе так тесно, что становится тяжело вздохнуть.
– Ты изменилась, котёнок. Стала совсем взрослой, – шепчет он на ухо, едва касаясь губами мочки уха, – и красивой.
Он разворачивает меня, наклоняется к губам и касается их в поцелуе. Легко и мягко. Должно быть приятно, но вместо этого я лишь ощущаю резкий, ещё не выветрившийся вкус пива и запах сигарет. Я отстраняюсь, отворачивая лицо.
– Ты чего, котёнок? Я же тебе нравлюсь, – прищуривается Кирилл, улыбаясь. Руки ныряют под куртку и ложатся на талию.
– Нравишься, но не так сильно.
– Ха, вот заявленьице. Ты же ещё не попробовала, чтобы быть уверенной.
– Кажется, что и не стоит.
Я упираюсь кулаками в грудь Кирилла, пытаясь отстраниться, но он ещё крепче прижимает меня одной рукой, а второй обхватывает подбородок и впивается в губы жадным поцелуем. Рука держит крепко, не давая отвертеться. Губы скользят мокро и голодно, он втискивается ими в мой рот, прикусывает губы и проникает языком. Глубже и дальше. Я едва не задыхаюсь от глубоких и сильных толчков у себя во рту. Не чувствую ничего, кроме желания, чтобы это побыстрее закончилось. Толкаю Кирилла изо всех сил, но так просто его с места не сдвинуть – стоит как каменная глыба и шарит рукой по телу, поднимаясь от талии и сжимая грудь в ладони. Жадно мнёт её до боли, отрывается от рта.
– Охеренно, котёнок, ты чудо…
Он вновь наклоняется, но на этот раз уже касается шеи губами, засасывая кожу внутрь рта и оглаживая её языком.
– Кирилл, пусти меня…
Он не слышит – тяжело дышит и тянет верх сарафана вниз, обнажая грудь. Накрывает ладонью полушарие и сжимает сосок между пальцами.
– Не, не могу. Сладко так. Тебе понравится.
Мгновение – и он скидывает куртку с моих плеч, опрокидывает меня на неё навзничь, нависает, удерживая своим телом. Губы вновь находят мои, толкается внутрь рта языком. Он тянет подол сарафана вверх. Меня прошибает ужасом.
– Нет, пусти… Я не хочу.
– Ты просто расслабься. Всё будет хорошо.
– Нет, пусти меня. Не буду, не хочу!
Я протискиваю колено и ударяю им. Непонятно куда пришёлся удар, но Кириллу это не понравилось.
– Вот это было зря, котёнок, я же с тобой ласково.
Он стискивает ткань трусиков, стягивая их по ногам.
– Не брыкайся, лошадка необъезженная!..
Я уже не могу сдержать крика и слёз, отбиваюсь. Но для него мои удары – всё равно что комариные укусы. Он разводит бёдра устраиваясь между ними и стягивает с себя джинсы вместе с бельём.
– Последняя попытка, котёнок, уймись. Иначе будет неприятно.
Его слова едва ли мне понятны, понятно только прикосновение горячего, чуть подрагивающего от возбуждения члена к складкам.
– Тшшш…
Рука Кирилла ложится поперёк горла и сдавливает его.
– Ну же, котёнок, давай…