Прочь от тебя - стр. 20

– С незнакомцами не целуюсь.

– Так в чём проблема? Давай познакомимся.

Мне не очень нравится кривоватая улыбка и развязный тон, но Витёк осаждает его:

– Уймись, Антон. А то точно придётся куковать в мужской компании.

Витя скороговоркой выпаливает, имена, представляя всех незнакомых друг другу:

– Саша, Антон, Макс, Женька…

Саша и Антон похожи так сильно, что их едва можно отличить одного от другого. Из разговора становится понятно, что это двоюродные братья. Мгновенное напряжение уходит прочь, и я занимаю место рядом с подругой, вливаясь в общую беседу.

– Народу маловато собралось, – тянет недовольно Макс, – мы мясом на целую роту затарились.

– И пивом, – добавляет Женька, открывая жестяную банку, – придётся есть и пить до усёру, не пропадать же добру!

Антон проходит мимо и суёт мне в руки банку с пивом, усаживаясь рядом, стукает об неё своей:

– За знакомство?

– Я не пью, – стараюсь убрать банку, ища чего-нибудь другого.

– Да ладно, от одного глоточка с тебя не убудет!.. Тем более ничего другого всё равно нет.

– Антоха, ты что приклеился? Запал, что ли? – обращается Тамара. Она сидит поодаль и милуется со своим Витьком, лишь изредка вставляя пару слов в разговор, – там в домике диспенсер с водой, Кать. А то помрёшь от засухи!..

Я поднимаюсь и иду в домик. Щёлкаю выключателем и ищу свободную кружку. Помпа на диспенсере никуда не годится, шипит, пропуская воздух, и выдает воду по капле. На то, чтобы напиться и набрать воды с собой у меня уходит минут десять, не меньше.

Я возвращаюсь к друзьям, сразу понимая, что у костра стало на ещё одного человека больше. Парень оборачивается и улыбается:

– И ты здесь, котёнок?

Я смущаюсь, смотря в тёмно-карие глаза с прищуром. Это сын друга отца, Кирилл. Он часто бывал у нас дома. Так часто, как бывают только близкие родственники. Иногда отец шутил, что сын друга ему самому почти как родной. В особенности часто Кирилл появлялся у нас в то время, как его отец погиб в автомобильной аварии. Потом начал появляться реже, но всё равно у нас дома он чувствовал себя вольготно. А прозвище – котёнок с самого детства, когда на какой-то новогодний утренник я пошла в костюме кошечки. И Кириллу пришлось забирать меня домой, потому что матери стало плохо с сердцем, а отец был на дежурстве. Так и повелось – котёнок, прилипло надолго, несмотря на то, что прошло больше десяти лет с того самого утренника. Сейчас мне – двадцать, Кириллу – немногим больше, двадцать восемь. И я до сих пор – котёнок, а он – что-то вроде друга или двоюродного брата, который нравится самую чуточку больше, чем следовало бы.

– Привет, не знала, что и ты будешь здесь.

– Я просто мимо проезжал, – машет он в сторону внедорожника, припаркованного за забором, -машину Витька увидел, зашёл поздороваться. А ты давно в город приехала?

– Только сегодня утром.

– Ага, и сразу поскакала развлекаться?

Я смущаюсь от его подтрунивания надо мной, кажусь себе всё той же маленькой девочкой с плюшевым хвостом и треугольными ушками, закреплёнными на ободке. А он будто оглядывает меня с головы до ног и посмеивается: "Так ты оказывается, не Катя, а котёнок!". Только сейчас выражение его глаз чуточку иное, полыхает тёмным и заставляет опускать взгляд. И в голову словно что-то стучит "тук-тук", вынуждая неприятно ёжиться от холодных мурашек по коже.