Прочь из моей головы, босс! - стр. 38

— Хорошо, только давай без рукоприкладств, — смеюсь я. — Сразу предупреждаю, этой песне уже два года. После записи я ни разу не слушал её. Уже и не помню, как она звучит. Но, вероятно, стрёмно, так что имей в виду.

— Я уверена, она такая же замечательная, как и ты, — отзывается и закусывает губу, хлопая ресницами.

Отвожу взгляд от неё и её губ и, прочистив горло, включаю трек.

Я не вслушиваюсь ни в слова, ни в музыку. Я думаю только о том, как бы поскорей она закончилась, и мы убрались отсюда.

«Боже! И эту песню написал восемнадцатилетний парень? Так стоп, он же сказал, что ей уже два года, соответственно, он записал её ещё в шестнадцать. Слов нет!»

— Ты что-то сказала? — спрашиваю, развернувшись в кресле.

— Нет!

— Странно. Показалось, значит.

Зачем она мне врёт? Она что, держит меня за идиота?

На сей раз я решаю не отворачиваться от неё. Слежу за ней на тот случай, если та снова что-нибудь скажет, вот только теперь она сидит молча. Ровно до тех пор, пока песня не заканчивается.

— Ух ты!

— Ну как? — заинтересованно спрашиваю. Мне правда важно её мнение. — Нужно добавить клавишных и немного подправить текст во втором куплете.

— Она чудесная, Стефан, как я и думала, — расплывается в лучезарной улыбке. — Ты просто обязан выступить с ней на следующем фестивале!

— Нет! Я не могу! — досадно склоняю голову.

— Почему? — она подскакивает с моей кровати, подходит ко мне и опускается на корточки, вглядываясь в глаза.

— Мои родители против того, чем я занимаюсь. Я жду поступления в колледж. Тогда я сам смогу решать, что мне нужно, а что нет.

— В таком случае тебе осталось совсем немного подождать. Но ты должен пообещать мне, как только ты поступишь, то покажешь её всему миру?

— Не знаю, Франческа. Нужно ли мне всё это, — робко пожимаю плечами. Чувствую себя размазнёй.

— Посмотри на меня! — кладёт свои ладони мне на колени. — Ты талантлив, Стефан. И, положа руку на сердце, это ты достоин быть сегодня на этом чёртовом фестивале, а не Энрике.

Ещё никто и никогда не говорил мне таких приятных и ободряющих слов по поводу моего творчества.

Ещё никто и никогда не слушал от начала и до самого конца мою музыку и не восторгался ею.

Ещё никто и никогда не верил в меня так. Никто и никогда не нравился мне так, как Франческа.

«Ну же, Стефан, поцелуй меня».

— Что такое? — шёпотом спрашивает.

Мы не можем оторвать друг от друга глаз.

Этот огонёк, стремительно набирающий обороты, подстёгивает меня, а не должен бы.

Мой разум словно мотылёк летит на свет её лучезарной улыбки. Я боюсь сгореть. Сгореть от собственных чувств к ней.

— Не знаю, — я несмело прикасаюсь к её руке, покоящейся на моих коленях. — Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя?

— Да.

Сердце моё ёкает, дыхание спирает, а волосы на загривке встают дыбом.

Я представлял наш поцелуй у себя в голове, наверное, тысячи раз. Однако я подумать не мог, что когда-нибудь мне представится такая возможность.

Я смирился с тем, что могу быть только другом для неё. Мне было больно и неприятно видеть её в объятиях Энрике, но я не мог ничего с этим поделать.

Не мог и сейчас не могу. Я не могу и не должен.

— Франческа, мы не можем, — едва слышно отсекаю из-за сухости в глотке. — Это подло по отношению к Энрике.

— Не думай об этом! Всё будет хорошо.

В эту же секунду Франческа поднимается на ноги и устраивается у меня на коленях. Она обхватывает прохладными ладонями моё лицо и пристально смотрит в глаза.