Пробуждение - стр. 5
Пожав руки Синицыным на прощание, я разворачиваюсь в сторону переходного тамбура, от которого начинается галерея на «Перун». Приходит время самого главного нашего экзамена, и я знаю – сейчас все, все Разумные желают нам удачи. Наверное, так себя чувствуют дети живых, отправляясь в свое первое путешествие. Теперь я понимаю, почему Ульяна нас с Варей на прощание обняла, будто провожая своих детей…
– Топай, щитоносец, – хихикает Варенька. – У нас впереди много скучных дней.
– От щитоносца слышу, – хмыкаю я, ускоряя шаг. – Вряд ли они будут именно скучными.
– Да, это точно, – кивает она, пристраиваясь рядом, а я реагирую на нее странно. Был бы живым, это ощущение можно было бы назвать участившимся дыханием, но у меня же нет гормонов, откуда подобные ощущения?
Госпиталь у нас на корабле, кстати, мощный. И для квазиживых, и для живых, что удивляет, но раз товарищ Винокурова сказала «надо», то все берут под козырек и делают как правильно. А вот для квазиживых запасных органов столько, что можно дважды каждого члена экипажа полностью заново собрать. Это называется «забота». Наверное, именно сейчас я осознаю, что живые нас своими детьми воспринимают, а для разумного существа ничего не может быть важнее ребенка.
– Щитоносцам и десанту отдыхать, – приходит сообщение мне на коммуникатор. Формальное оно, только потому что должен порядок быть.
– Пойдем отдыхать или у тебя планы? – интересуюсь я у Вари.
– Пойдем почитаем, – по непонятной причине вздыхает она. – А потом посмотрим, что мне Ульяна на прощанье вручила.
– А она вручила? – удивляюсь я, в ответ Варя мне показывает кристалл.
Скорее всего, к визуализатору, то есть там может быть какой-то древний фильм или даже несколько. Интересно, откуда взяли… Древняя литература и искусство большей частью исчезли, что логично, учитывая, как наши народы уходили с Праматери. Несмотря на то, что мы квазиживые, мы все равно часть народа, этого не изменить, да никому и не нужно менять. А вот что нужно…
Мы идем по коридору, Варенька рассуждает на тему того, чего ей хочется почитать, а у меня возникает какое-то странное ощущение. С ходу объяснить его себе я не могу, потому пытаюсь проанализировать. Так мы доходим до нашей каюты. Проживание квазиживых отличается от жизни живых. У нас нет смущения и стыда, в связи с несколько иным характером половых признаков, поэтому обычно мы селимся парами. Такова традиция, и откуда она пошла, вряд ли кто-то может сейчас сказать.
Мы с Варей живем в одной каюте, и данный факт меня очень радует, потому что позволяет не расставаться с ней практически никогда. Это устраивает меня, а Варю не беспокоит. Каюта наша вполне стандартная – темно-зеленые стены, две койки, два шкафа стенных, стол, стулья, санузел.
– Знаешь, о чем мы не подумали? – спрашиваю я Варю, сообразив наконец, что именно меня беспокоит.
– О чем? – улыбается она, развернувшись в мою сторону.
– А куда мы летим? – улыбаюсь я, отмечая ее реакцию.
– Так к разлому же… – начинает она, а потом осекается и заканчивает совсем по-девичьи: – Ой.
– Давай карту посмотрим? – предлагаю я, на что Варя только кивает.
Мы летим, конечно, к границе разлома, но вот дальше куда? И надо ли лететь именно к нему? Сведения, полученные от кхраага, которого не было, или был, но очень давно, могут от реальности отличаться. А раз так, то нужно хорошо подумать, где и какие могут быть аномалии. Карта нам в помощь.