Пробуждение - стр. 25

Вот допустим… Нет, не могу представить себе ситуацию, в которой надо было бы спасать именно так. Что же, в таком случае, надо заняться именно связью. Я выхожу из модуля виртуального обучения, потянувшись за кристаллом технической инструкции. Но в голове все еще крутится мысль именно о спасении детей таким жестоким способом. Ведь Старейшему нравилось причинять нам боль, это заметно было…

– Ваал… – хнычет сквозь сон Еия, и я, конечно же, отставляю все, чем занимаюсь, в сторону, поспешая к ней.

– Что, маленькая? – тихо интересуюсь я, очень хорошо понимая: не будь меня, она погибла бы. Какое спасение может оправдать ее мучения?

– Страшно… – плачет Еия, будя и Иалу.

Я укладываюсь рядом с ними, чтобы пообнимать сестренок, отчего они, кстати, успокаиваются. Младшая засыпает, задремывает и старшая, а я понимаю: обошлись с нами все равно очень жестоко. Даже если предположить какое-то «спасение», то все равно у меня не получается. Ведь дети от такого перехода, от боли, что принесли существа, которым доверяли, могли и с ума сойти. Или даже… Ну вот как с Еией. Неужели есть какая-то цель, способная оправдать подобное?

Я такой цели себе представить не могу, но теперь зато знаю: инструкциям и модулям обучения доверять можно, но осторожно. А еще нужно учитывать, что на других кораблях связи может не быть. Не все же такие умные, как я? Значит, над этом надо будет подумать… Еще узнать, как обнаруживать другие звездолеты и как выяснить, который из них с такими же, как мы?

Убедившись, что малышки заснули, снова встаю, чтобы взять кристалл. Мне очень нужно изучить возможности связи. Учитывая, что меня от этого, судя по обучающему модулю, ограждали, то получается – надо обязательно. Внимательно осмотрев считыватель, обнаруживаю возможность голосового прочтения, что говорит о древности прибора, но мне сейчас это очень кстати. Навесив фоноры воспроизведения на голову, чтобы слышать и малышек, включаю воспроизведение, а затем укладываюсь рядом с сестренками.

Я обнимаю их конечностями, отчего они, кажется, начинают дышать спокойнее, а я слушаю техническое руководство по налаживанию связи. Много совершенно непонятных слов, в отличие от пособия по навигации, например, но при таком воспроизведении запоминаются основные моменты. Кстати, управляет звездолетом вычислитель, причем, судя по всему, из довольно простых, что тоже наводит на определенные мысли.

На самом деле, мне очень повезло, потому что оборотов с пяти меня учили именно думать. Папа работал в группе расследований неизвестных случаев и очень много мне рассказывал. Возможно, уже тогда взрослые что-то знали, и делали это осознанно? В любом случае сейчас, когда страх отошел в прошлое, я понимаю, что такое изменение поведения взрослых неспроста. Что-то произошло, о чем детей в известность не поставили, и в результате…

Но это значит, что нам не доверяли и слышанные в детстве слова о том, будто интересы детей важнее всего – только слова. Вот что значит… И что бы ни произошло в результате, получается, что относились к нам, как к домашним животным. Кормили, обучали, развлекали, но никогда не считали личностью. И это обиднее всего. Даже не боль и унижения, что преследовали меня в последнее перед выкидыванием время, а вот осознание факта того, что мое мнение не значило ничего. Никогда не значило.