Пробуждение - стр. 1

Мне страшно. На самом деле страшно, ведь сегодня умер Старейший, и мы остались одни. Материнская планета давно перестала отвечать, да и отвечала ли она? Здесь только мы. Старейший, чьего имени никто не знал, и почти два десятка внезапно оказавшихся ненужными… нас.

Если верить рассказам Старейшего, нас как раз спасли. И меня, и двоих младших, и полтора десятка замороженных пока малышей. Мой саркофаг пришел в негодность, а зачем разбудили младших, я не понимаю до сих пор. Старейший говорил: мы – всё, что осталось от нашей расы. Но что случилось, мы не знаем. Ведомо ли было ему?

Мы все находимся на звездолете, зовущемся «Последней Надеждой». Теперь, когда Старейший отправился в свой последний путь, я могу воспользоваться базами знаний корабля, чтобы узнать нашу историю. Вот сейчас посмотрю, как там младшие, и пойду в центральный пост управления. Так как я самый старший на звездолете, мне, наверное, будет позволено прикоснуться к крупицам знаний, и я наконец узнаю, почему я помню мягкие руки мамы, но здесь ее нет.

Младшим страшно, конечно, потому что Старейший… Умер и умер. Зато теперь совершенно точно не будет больно, а страх… Я что-нибудь придумаю. Обязательно, потому что мы должны успеть многому научиться, прежде чем выйдут из строя остальные саркофаги. А они совершенно точно выйдут, потому что время никому хорошо не делает.

Старейший сказал, что мы попали во временную флуктуацию, поэтому, несмотря на то, что для всех минул какой-то десяток лет, для нас прошли сотни. Не знаю, так ли это на самом деле, но тогда хотя бы объясняются ломающиеся саркофаги, в которых спят совсем малыши. Каково им будет проснуться и узнать, что мамы больше не будет? Интересно, а они хотя бы помнят тех, кто их породил?

Я встаю с пола шлюза, в последний раз взглянув на черную пустоту, испещренную звездами, сквозь туманное марево силового поля, и даю команду на закрытие люков. Тут и уметь нечего – рычаг всего один. Тяжело вздохнув, поворачиваюсь спиной к закрывающемуся серому люку главного шлюза. Пора идти, причем пешком, потому что энергию следует поберечь.

Коридоры тянутся перед глазами. Едва освещенные серые помещения, большинство из которых закрыто, а меньшинство неинтересно. Механизмы и пульты, стоящие там, мне незнакомы. Точнее, визуально я их узнаю, но как пользоваться, не знаю. Надо хотя бы связь попытаться оживить – вдруг наша раса еще хоть где-нибудь сохранилась? Ну или просто на помощь позвать…

Я помню, в детстве мама говорила, что нет ничего важнее ребенка, но вот что случилось затем, я не помню. Сколько ни пытался вспомнить с того момента, как поднялся из мигающего красным саркофага, так и не смог. Старейший, кстати, был очень недоволен тем фактом, что я проснулся, но убить не посмел. Хотя, по-моему, хотел… Но или нельзя нас убивать, или еще что-то, первым к Звездам ушел он. И теперь мы совсем одни.

Поднимаясь по лесенке вверх, чувствую облегчение – мы друг с другом точно разберемся, не зря же младшие Старейшего так боялись. Сестренки мои, не по крови, а по сути своей, ведь нет больше никого. Сейчас, тяжело уже дыша, заберусь на последнюю ступеньку, переведу дух и пойду в нашу каюту. Она одна на нас троих, потому что ресурсы надо беречь. По крайней мере, так говорил Старейший.

Вот и забрался… Теперь надо перевести дух, прогнать дурноту и черные мушки перед глазами, а потом можно будет идти дальше, хотя хочется просто упасть и не шевелиться. Или ползком двигаться… От этой мысли я вздрагиваю, сразу же оглянувшись – не идет ли он, но память подсказывает мне, что Старейшего больше не будет, отчего я выдыхаю с облегчением. Как так вышло, что мы оказались в руках причиняющего боль старика? Нужно обязательно добраться до библиотеки, а сейчас надо встать. Я смогу, я сильный!

Держась за стенку, прохожу еще немного до поворота, затем прикладываю ладонь к двери, моментально распавшейся надвое, чтобы пропустить меня. Младшие сразу же вскакивают с кровати, их лица выражают панику, но увидев меня, они облегченно усаживаются обратно.

– Он сдох, – коротко объясняю я. – Отправился к звездам.

– Значит… Все закончилось? – тоненьким голосочком спрашивает меня Иала, а Еия просто плачет.

– Старейшего больше не будет, а я вам больно делать не буду, – твердо произношу я. – Импульс-наказующий тоже отправился к звездам.

Она визжит, радостно бросаясь ко мне. Верит мне сразу, что хорошо, значит, доверяет и бояться не будет. Я обнимаю малышку, двинувшись вперед, чтобы погладить и Еию, потому что ей поплакать хочется. Сейчас уже плакать можно, больно за это не сделают.

Откуда взялся импульс-наказующий, я не знаю. В том прошлом, что помню, никому не пришло бы в голову причинять боль ребенку. А тут вполне заводская, насколько я могу судить, вещь, вызывающая пульсирующую боль с долгим периодом затухания в той области, на которую направлена. Потому страшно это очень – без предупреждения, совершенно неожиданно… Старейший любил смотреть на результат применения этого жуткого устройства. Что случилось с нашей расой? Что? Я должен это узнать.