Пробуждение Левиафана - стр. 7

– Может, кому-то понадобилось на горшочек, вот и за вернули к нему. Нам известно только, что эти тупицы где-то там, трубят в аварийный сигнал, и мы ближе всех. Следовательно…

Закон Солнечной системы не допускал двойных толкований. В среде, столь враждебной, как космос, помощь и взаимовыручка были отнюдь не вопросом выбора. Аварийный сигнал сам по себе обязывал ближайший корабль задержаться и оказать помощь – впрочем, это не означало, что закон всегда исполнялся.

«Кентербери» шел с полным грузом. Целый месяц они потихоньку разгоняли миллион с небольшим тонн льда. Так же, как маленький айсберг, раздробивший руку Паю, затормозить их было непросто. Никуда не денешься от искушения объявить о необъяснимой поломке рации, стереть запись в журнале и следовать закону великого бога Дарвина.

Впрочем, если бы Макдауэлл решил поступить именно так, он не вызвал бы Холдена. И не заводил бы разговор там, где его могла слышать вся команда. Холден понимал, что у него на уме. Капитан решил сделать вид, что проигнорировал бы сигнал, если б не Холден. Ворчуны похвалят капитана за то, что он хотел сохранить в целости доход от рейса. А Холдена будут уважать за то, что он твердо соблюдает правила. Но в любом случае оба – и капитан, и Холден – окажутся виноваты в том, что поступили, как требует закон и простая человеческая порядочность.

– Придется остановиться, – сказал Холден и неуклюже добавил: – Ладно, может, разживемся каким барахлишком.

Макдауэлл барабанил пальцами по экрану. Из динамика прозвучал голос Ады, тихий и мягкий, словно она стояла рядом.

– Капитан?

– Рассчитайте торможение этого корыта, – приказал тот.

– Сэр?

– Насколько сложно будет причалить к СА-2216862?

– Мы останавливаемся на астероиде?

– Скажу, когда вы исполните приказ, штурман Тукунбо.

– Есть, сэр. – Холден услышал несколько щелчков. – Если развернуться прямо сейчас и гореть свечкой два дня, можно сблизиться на пятнадцать тысяч километров, сэр.

– Не уточните ли, что значит «гореть свечкой»? – спросил капитан.

– Придется уложить всех в амортизаторы.

– Еще бы. – Макдауэлл вздохнул и почесал в косматой бороде. – И еще лед помнет корпус, и ремонт обойдется в пару миллионов, если повезет. Староват я для таких дел, Холден, честное слово.

– Верно, сэр. Староваты. И я давно облизываюсь на ваше кресло, – ответил Холден. Макдауэлл ухмыльнулся и сделал неприличный жест. Ребекка фыркнула. Макдауэлл повернулся к ней.

– Сообщите на маяк, что мы идем. И дайте знать на Цереру, что задерживаемся. Холден, как наш «Рыцарь»?

– Для полета в атмосфере надо заменить несколько деталей, но пятьдесят тысяч кэмэ в вакууме продержится.

– Уверены?

– Так сказала Наоми, значит, так оно и есть.

Макдауэлл поднялся, развернув тело в два с четвертью метра роста, тонкое, как у земного подростка. Для человека его возраста, никогда не жившего в гравитационном колодце[3], предстоящее ускорение, вероятно, окажется адом. Холден ощутил жалость, но не дал ей воли, чтобы не смущать капитана.

– Вот что, Джим. – Макдауэлл понизил голос так, что его мог слышать только Холден. – Мы обязаны остановиться и сделать попытку, но не обязаны лезть из кожи, ты меня понял?

– Мы уже остановились, – сказал Холден, и Макдауэлл похлопал по воздуху широкой, похожей на паука ладонью. Один из множества жестов, изобретенных астерами взамен мимики и пожатия плечами, невидимых под скафандрами.