Пробуждение Левиафана - стр. 56
– Человек, который хотел вас видеть, – отрезал Келли.
Он остановился у серой двери без надписей, коротко постучал и провел Холдена в маленькое помещение со столом и двумя неуютными на вид стульями. Темноволосый мужчина настраивал рекордер. Он неопределенно махнул рукой в сторону стула. Холден сел. Стул оказался еще неудобнее, чем выглядел.
– Можете идти, мистер Келли, – сказал человек, звавшийся, как полагал Холден, Лопесом. Келли вышел и закрыл за собой дверь.
Закончив, Лопес сел за стол напротив Холдена и протянул ему руку. Холден ее пожал.
– Я – лейтенант Лопес. Возможно, Келли уже назвал меня. Я из разведки флота, чего он почти наверняка не сказал. Работа у меня не секретная, но железноголовых учат держать язык за зубами.
Лопес полез в карман, вытащил маленький пакетик белых облаток и забросил одну в рот. Холдену не предложил. Пока он рассасывал таблетку, зрачки его сжимались в булавочные головки. Наркотик, помогающий сосредоточиться. Во время допроса он будет замечать каждое движение мускулов на лице Холдена. Такому трудно солгать.
– Первый лейтенант Джеймс Р. Холден из Монтаны, – начал Лопес. Это не было вопросом.
– Да, сэр, – на всякий случай подтвердил Холден.
– Семь лет на Флоте Объединенных Наций, последнее назначение – на истребитель «Занг Фей».
– Это я.
– В вашем досье указано, что вы уволены за нападение на старшего по званию, – продолжал Лопес. – Это обычный штамп, Холден. Вы действительно ударили старшего?
– Нет. Я промахнулся. Сломал руку о переборку.
– Как это случилось?
– Он оказался проворнее, чем я ожидал, – объяснил Холден.
– Почему вы пытались?
– Вымещал на нем отвращение к себе. Если от удара пострадал тот, кому следовало, то по чистой случайности, – сказал Холден.
– Кажется, вы с тех пор много думали об этом. – Булавочные зрачки Лопеса не отрывались от лица Холдена. – Терапия?
– На «Кентербери» хватало времени на размышления, – ответил Холден.
Лопес пропустил мимо ушей очевидный намек и спросил:
– К чему же привели вас размышления?
– Коалиция уже сотню лет наступает этим людям на горло. Мне не хотелось быть сапогом.
– Значит, вы сочувствуете АВП? – совершенно бесстрастно поинтересовался Лопес.
– Нет, я не перешел на другую сторону. Я вышел из игры. Я не отказывался от гражданства. Мне нравится Монтана. Я попал сюда, потому что люблю летать, а нанять меня могли разве что на ржавое астерское корыто вроде «Кентербери».
Лопес впервые улыбнулся.
– Вы исключительно честный человек, мистер Холден.
– Да.
– Почему вы заявили, что ваш корабль уничтожен военным судном Марса?
– Я этого не говорил. Я все объяснил в передаче. Такой технологией располагают только флоты внутренних планет, и я нашел в устройстве, заманившем нас, марсианскую деталь.
– Мы должны будем ее увидеть.
– Охотно покажу.
– Судя по вашему досье, вы были единственным ребенком семейной общины. – Лопес словно и не прерывал беседы о прошлом Холдена.
– Да, пять отцов, три матери.
– Столько родителей на одного-единственного ребенка? – заметил Лопес, неторопливо разворачивая новую облатку. На Марсе хватало места для традиционных семей.
– Налоговая льгота для восьми взрослых с одним ребенком позволила им купить двадцать два акра сельскохозяйственных угодий. На Земле тридцать миллиардов человек. Двадцать два акра – это национальный парк, – сказал Холден. – Кроме того, закон позволяет комбинировать ДНК. Они не просто так назывались родителями.