Пробное погружение - стр. 30
К счастью для него, да и для Плотто тоже, подоспело станционное начальство с радостной вестью, что и вагон и сопроводительные документы нашлись.
Эшелоны двинулись в дальнейший путь.
Уже за Байкалом произошел случай, свидетельствующий о том, что за продвижением эшелонов пристально наблюдают японские шпионы.
На одной из стоянок команда вышла из вагонов, и так как мороз достигал 40 ° по Цельсию, моряки быстренько разожгли костры и с наслаждением грелись.
Рядом вертелся какой-то китаец с толстой черной косой за спиной, скалил крупные зубы и повторял бессмысленно: Росске, Росске…
Матрос Сюткин, один из самых опытных подводников, подозвал его:
– Эй, Ходя! Шанго, черепахины яйца, ходи сюда.
Китаец, скалясь, отрицательно покачал головой. Сюткин умудрился ухватить его за косу, несильно дернул за нее. К удивлению окружающих, коса оказалась в руках у Сюткина. И пока тот ошарашено смотрел на косу, китаец зашипел, ловким невиданным приемом сбил Сюткина с ног, потом еще одного из матросов и скрылся под вагонами. Так его и не нашли…
Подводные лодки в Порт-Артуре
История подводных лодок во время Русско-японской войны в Порт-Артуре до сих пор остается белым пятном. Вероятно, связано это с секретностью и отсутствием документов в тех непростых условиях военного времени.
В феврале 1904 года в командование Тихоокеанской эскадрой вступил адмирал С.О. Макаров.
По прибытии в Порт-Артур он сразу пригласил к себе подполковника А.П. Меллера:
– Александр Петрович, голубчик, – обратился к нему совсем не по уставу вице-адмирал, – прошу вас отыскать лодку Джевецкого, которую я сам отправлял сюда из Кронштадта еще в 1902 году. Постарайтесь найти ее побыстрее. Надо налаживать оборону гавани.
Меллер (впоследствии начальник Обуховского завода) после долгих поисков нашел эту лодку в пакгаузах порта Дальний, там же обнаружили и торпеды Шварцкопфа к ней. Младшему механику с броненосца «Пересвет» П.Н. Тихобаеву было поручено возглавить ее ремонт, испытания и подготовку к боевому использованию на ближних подступах к внешнему рейду Порт-Артура. Испытания проводились во внутреннем Восточном бассейне.
Русско-японская война явилась полной неожиданностью для правящей верхушки России, хотя адмирал С.О. Макаров предупреждал еще в 1895 г. о возможном нападении Японии.
Он же высказал соображение об использовании подводных лодок в системе обороны флотских баз на Дальнем Востоке.
В систему молов, которыми должен был быть огражден внешним pейд Порт-Артура, предполагалось конструктивно включить бетонные торпедные батареи. Узнав об этом, контр-адмирал В.К. Витгефт предложил придать последним еще и старые подводные лодки конструкции С.К. Джевецкого. 30 января 1900 г. он писал командующему Морскими силами Тихого океана:
«Вопрос о подводных лодках в настоящее время настолько продвинулся вперед, к кратчайшему его решению, что уже обращает на себя внимание всех флотов. Не давая еще вполне удовлетворительного решения в боевом отношении, подводная лодка, однако, является уже оружием, производящим сильное нравственное влияние на противника, раз он знает, что такое оружие имеется против него. Русский флот в этом вопросе шел впереди других, но, к сожалению, остановился после первых более или менее удачных опытов. Но следом работы остались имеемые лодки Джевецкого. Лодки эти несовершенны, но в известном случае могли бы иметь значение при защите рейдов. Так как в настоящее время поднят вопрос об устройстве минных батарей в бассейне Порт-Артура и предложено их строить бетонными, то является мысль о возможности такие батареи устроить при помощи подводных лодок Джевецкого, приспособив им под киль минный аппарат. Такие батареи, будучи подвижными, имеют, конечно, преимущества…»