Проблема наблюдателя. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 19 - стр. 20
– Случайно, – пробормотал Бернс, удивленный собственной меткостью.
– Может быть, вы случайно, – детектив подчеркнул это слово интонацией, – попали в цель и тогда, когда продолжили вычисления доктора Гамова?
– О чем вы? – поджал губы Бернс, тоскливо думая, что в иных обстоятельствах он просто встал и ушел бы, но в полиции это не пройдет, придется сидеть и выслушивать глупости.
– Вообще-то, – задумчиво произнес Сильверберг, – утаивание части экспертного заключения не является ни преступлением, ни даже административным нарушением. Единственное, что я могу сделать: больше не обращаться к вам за какой бы то ни было экспертизой. А присланный вами документ наши эксперты признают недостаточным, и файлы доктора Гамова я передам другому эксперту, есть еще немало физиков даже в нашем Колледж-Парке. Кого вы сами можете посоветовать, доктор? Профессора Берандота? Доктора Карстерса? Они хуже вас знали доктора Гамова, но физики-то они первоклассные, если верить индексу цитируемости.
– Нет! – воскликнул Бернс, представив, как Берандот… только не это. Он терпеть не мог пафоса, но сейчас в уме вертелись, как навязчивый шлягер, слова: «спасти мир, спасти».
– Нет – что?
– Послушайте, Сильверберг…
– Детектив Сильверберг.
– Детектив… Я не имею права вам указывать, но ни Берандот, ни Карстерс, и никакой другой физик-теоретик не представит вам такого полного отчета, как я, поскольку я понимал ход мыслей Николаса.
– Потому мы именно к вам обратились, и я после ваших слов лишний раз убедился в том, что результаты, полученные доктором Гамовым и подтвержденные вами, имеют отношение к его гибели. Если отбросить все фантастические версии…
– О господи!
– А что? Правильная цитата, хотя еще неделю назад я считал ее глупой.
– Я не могу вам сказать…
– А! Значит, есть что говорить, верно? Я был уверен: в конце концов, мы с вами придем к разумному решению.
– Вы не понимаете!
– Конечно. Я чайник. Объясните. Единственное, что меня интересует: что случилось с доктором Гамовым. Вы это знаете.
– Нет, – устало произнес Бернс. – Как я могу это знать, меня там не было. Могу предполагать.
– То есть вы признаете, что у вас, по меньшей мере, есть версия, которую вы не отразили в экспертном заключении.
– В поставленной передо мной задаче не говорилось ничего о том, что я должен еще и версии придумывать.
– Ничего не стоит изменить вопрос, поставленный перед экспертом, и вернуть вам на…
– Послушайте, Сильверберг…
– Детектив Сильверберг.
– Детектив… Чего вы от меня хотите?
– Объясните чайнику, что и почему, по вашему мнению, произошло с доктором Гамовым.
– Криминального – ничего. Доктора Гамова не убили, если вы об этом. И самоубийством он, конечно же, не покончил.
– Он физически не мог…
– Я о том и говорю.
– О’кей. Рассказывайте. Дело пойдет в архив, когда кончится срок расследования, на научный приоритет мы не претендуем, оставьте его себе… Вы собираетесь написать статью, опубликовать?
– Нет.
– Тем более. В чем проблема, доктор?
Детектив терпеливо молчал минут десять, в течение которых Бернс смотрел в окно на проплывавшие в небе облака.
– Проблема в том, – сказал наконец Бернс, не выдержав молчания и желая только одного: скорее покинуть кабинет, – проблема в том, что Габи… миссис Джефферсон может узнать, что убила доктора Гамова. И как ей потом жить с этой мыслью?