Проблема демократии в американской политической мысли ХХ века - стр. 14

. Цель деятельности власти – «благосостояние народа»[55]. Законодательное собрание должно стремиться к завоеванию «доверия народа», обеспечению его «привилегий и интересов»[56]. «Коренной принцип республиканского правления» заключается в том, что «народ имеет право изменять или отменять существующую конституцию, если сочтет ее не отвечающей его благополучию»[57].

Эти и ряд других постулатов имеют, вне всякого сомнения, демократический характер, ибо, по существу, отстаивают фундаментальный тезис демократии о народном суверенитете, т. е. о народе как источнике и конечном носителе власти в государстве. Другое дело, что неопределенность содержания такого широкого понятия как «народ» привносит в эти постулаты элемент декларативности, чтобы не сказать демагогии в прямом (demos – народ) смысле этого слова[58]. Но это свойство едва ли не всех форм демократии.

Другой вопрос, рассматриваемый в «Федералисте», – разделение властей. «Сосредоточение всей власти – законодательной, исполнительной и судебной – в одних руках, независимо от того, предоставлена ли она одному лицу или многим, по наследству, назначению или избранию, можно по праву определить словом тирания»[59]. При этом совсем не требуется, «чтобы законодательная, исполнительная и судебная власть были наглухо отгорожены друг от друга… Эти три ветви власти – разве только они связаны и слиты с тем, дабы каждая осуществляла конституционный контроль над двумя другими, – на практике не могут сохранить ту степень разделенности, которая, согласно аксиоме Монтескье, необходима свободному правлению»[60]. По сути, перед нами еще одна формулировка знаменитого принципа «сдержек и противовесов» (checks and balances) – т. е. взаимозависимости и взаимоограничения трех ветвей государственной власти. Принципа, который был заложен в Конституции США и развит Джефферсоном в его «Заметках о штате Вирджиния».

Большое внимание уделяется в «Федералисте» специфике законодательной и исполнительной власти и различиям между ними. «В законодательном органе стремительность принятия решений чаще зло, чем добро. Различие во мнениях и столкновение партий в этой ветви правительства, хотя иногда и препятствуют полезным планам, тем не менее чаще способствуют размышлениям и осмотрительности, пресечению крайностей большинства»[61]. Разногласия же, или, как говорит Гамильтон, «плюрализм», внутри исполнительной власти, напротив, пагубны. «…Никакие благоприятные обстоятельства не заменят и не загладят невзгоды несогласия в исполнительной власти… Они служат препятствием и ослабляют с начала до конца осуществление планов или мер в области, их касающейся»[62].

Федералисты выступают в защиту института сильной президентской власти, отвергая «суждение… что дееспособный президент несовместим с духом республиканского правления»[63]. Напротив, «дееспособность президента – главная черта, которая характеризует хорошее правительство… Составляющие дееспособности президента: во-первых, единство, во-вторых, продолжительность пребывания на посту, в-третьих, достаточные ресурсы для его поддержки, в-четвертых, компетентность власти»[64].

Такая позиция не мешает сегодня некоторым американцам видеть в федералистах, особенно в Мэдисоне, одного из тех основателей республики, на идеи которых можно опереться в усилившихся в последние годы в США поисках новых форм прямой демократии. Речь идет о так называемой делиберативной («совещательной», как у нас иногда переводят этот термин) демократии