Пробел в биографии - стр. 12
И господин Нильсен действительно исчез, словно и не стоял только что вот тут, возле голубой портьеры из шёлковой тафты.
Мадам Леруа была немолодой, толстой, одышливой блондинкой в довольно строгом тёмно-лиловом платье и немилосердно роскошных аметистах везде, куда можно было пристроить украшение: в ушах, на шее, в причёске, на груди… Даже кисточки на поясе, завязанном под грудью, были аметистовые. Двигалась она с напором сухогруза, может, и не слишком быстро, но целеустремлённо. Лавинии даже захотелось последовать примеру доктора Нильсена и слиться с голубой шторой. Но открывать портал прямо здесь, в зале, было бы невежливо, а исчезать в тенях она не умела. «Кстати, – промелькнуло в голове, пока она улыбалась даме, – неужели Нильсен – некромант? Больше никто не умеет ходить тенями. Первый раз в жизни встречаю некроманта-медика. Я-то думала, что он водник или маг жизни…»
– Добрый вечер, госпожа коммандер, – блондинка в лиловом склонила голову.
– Добрый вечер, мадам Леруа, – Лавиния вернула поклон.
– Как вам здешнее общество?
– Честно говоря, я ещё не успела присмотреться.
– О, этот сплетник наверняка обо всех нас всё рассказал!
«Забавно, а доктор называл сплетницей как раз вас, мадам!»
Разумеется, вслух госпожа Редфилд этого не сказала, просто улыбнулась.
– Ну что вы, мы говорили исключительно по делу. Вы ведь знаете о смерти Клода Тезье, моего управляющего? Не помню, чтобы я видела вас на похоронах, надеюсь, вы приедете завтра в «Лаванду» на поминальный обед?…
– Ох, госпожа коммандер, – мадам Леруа поджала губы. – Знакома я с господином Тезье была мало, но такое ужасное событие… Ведь совсем молодой человек! А на похоронах я действительно не была, – Лавиния подняла бровь, и пожилая дама сказала со вздохом, – Я не в самых лучших отношениях с бывшей мадам Тезье.
– Ну, я её и вовсе не знаю…
– Ничего, ещё познакомитесь. Думаю, сегодня её не будет, господин Брюссоло не настолько выжил из ума, чтобы её пригласить, но завтра, вот увидите, она явится на поминальный обед, как ни в чём не бывало.
– Поскольку устраиваю его я, надеюсь, вы придёте. Думаю, у нас найдётся о чём поговорить!
Обменявшись улыбками, дамы расстались, и Лавиния поискала взглядом отца Андре. Ага, вон его белый балахон… И маркиз Кассунель рядом, отлично.
В поместье Лавиния вернулась поздно, уставшая, голодная и злая, как шершень. Марджори, поглядев на свою работодательницу, только вздохнула.
– Пойдём-ка на кухню, – сказала она. – Мадам Тома оставила для тебя настоящий провенсальский доб[1]). Вина принести?
– Спрашиваешь, – фыркнула госпожа Редфилд. – Давно я так бездарно не тратила время! Да ещё и еды толком никакой не было, тарталетки какие-то. Не понимаю, почему это называлось ужином…
После солидной порции мяса и бутылки вина, разделённой с секретаршей, Лавиния почувствовала себя куда лучше. Настолько лучше, что на вопрос Марджори о том, с кем и о чём удалось поговорить, не выругалась, а только махнула рукой.
– Вроде бы и со всеми, кто должен был знать Клода, я так или иначе побеседовала, но ничего полезного пока не узнала. Ну, или не поняла, что это именно оно, полезное! Все говорили, какой он был прекрасный человек, все в один голос ругали Луизу Камуан, все удивлялись столь ранней кончине. Чтобы кто-то всерьёз врал, я не заметила, но как проверишь? Прочитать мысли я могу лишь при прикосновении, и не мгновенно. Не могла ж я всех хватать… С другой стороны, кто-то ведь сообщил этой женщине о смерти Клода практически моментально, раз она появилась в «Лаванде» на следующее утро.