Про зло и бабло - стр. 9
– Очень странные ваши слова, – растерянно пробормотал Сергей Старостин. – Мне чрезвычайно неприятен наш разговор. Я хотел бы дождаться батюшку из церкви Успения… Быть может, он прояснил бы ситуацию с этими рыбами… – больной суетился, потому что возражал человеку, облегчившему его страдания, однако не возражать не мог. – Моей благодарности за то, что вы сделали, нет конца, однако я настоял бы на том, чтобы до его приезда…
– Вы? – перебил гость. – Вы бы настояли? – и он, внимательно посмотрев на Старостина, подошел к нему, заглянул в глаза и склонил свою голову набок, словно из любопытства.
А потом неожиданно убрал из-за спины руки, и в одной из них Старостин успел заметить сверкнувший во время очередного приступа молнии шприц.
И страшная по силе боль пронзила все тело больного. Игла, впустившая в шею какое-то снадобье, вышла из тела.
Зайдясь в глухом протяжном крике, Старостин изогнулся коромыслом, пал на кровать и вцепился в каменный матрас скрюченными пальцами.
– Разве вы можете на чем-то настаивать? – равнодушно продолжал между тем гость, склонившись над заходящимся в сиплом реве больным. – Я прихожу к раковому больному, уже наполовину свалившемуся в могилу, пытаюсь заключить небольшую, но важную сделку, возможно, предложить кое-какие условия, а он заявляет мне, что речь моя ему неприятна. – Когда он увидел, что боль снова стала покидать тело умирающего, он полюбопытствовал: – Кто вам сейчас нужен больше, Старостин? Спаситель или беспомощный священник, свидетель вашей смерти?
Перевалившись на бок, Сергей Олегович едва не упал с кровати. Однако в последний момент он успел удержаться за дужку, и хотя рука его, покрытая склизким потом, все-таки соскользнула, он остался на матрасе и посмотрел на гостя исподлобья.
– Кто вы? – и праздным сейчас этот вопрос не звучал.
Одетый в темное гость встал и подошел к окну.
– Вы почитаете Иисуса Христа Назаретянина, – молвил он, вглядываясь в окно, за которым бушевала сумасшедшая непогода. – Вы вычитали о его славных подвигах, и теперь хвалитесь друг другу его беспримерными возможностями на церковных службах. Целуетесь друг с другом, заверяя, что он воскрес, искренне дивитесь его бескорыстием и способностью заниматься целительством. Вы знаете каждое слово из учебника, лежащего на вашей тумбочке. – Покрутив головой, что-то припоминая, он изрек: – И вот, сделалось великое волнение на море, так что лодка покрывалась волнами; а Он спал. Тогда ученики Его разбудили Его и сказали: Спаси нас: погибаем («погибаем» целитель произнес в свойственной ему ироничной манере). – И Он встав запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина. Люди же удивляясь говорили: кто Этот, что и ветры и море повинуются Ему?.. Ах, какая прелестнейшая ложь во славу подложного фигуранта! – сверкнув глазами, заявил незнакомец и вдруг посмотрел на больного строго и беспощадно. – Тогда скажите мне, умирающий в страшных муках, но хранящий при этом на устах имя Христово, как назвать это?
Отступив от кровати, гость выхватил из несессера третий шприц и со страшным выражением в глазах вернулся к больному.
– Что же это, Старостин?
И Сергей, Олегов сын, с ужасом уставившись на руку, замер на постели. Он не знал, что это, и теперь ждал ответа. И снова пришла боль. Сначала она тоненьким ручейком пробежала вдоль позвоночника, потом разлилась в груди и вскоре болевые судороги охватили Старостина с такой силой, что он, заскрежетав зубами, опять завалился на скрипучую кровать.