про любовь - стр. 14

И перестала донимать Бога просьбами, просто погрузившись в свое состояние веры в любовь обетованную. Обетованную – значит обещанную. Если этого не случится, решила тогда я, значит так должно быть. И нужно смириться. И жить ради самой жизни.

Ради факта бытия. И наслаждаться тем, что у меня есть. Из материальных благ у меня не было ровным счетом ничего. Я жила на квартирах. Но была здорова, сама себя обеспечивала, имела стабильную работу. Красота моя все еще сохранилась. И свежий пытливый ум тоже. А разве этого мало?

Именно в тот момент я встретила Адама. Он, не поверите, был в тех же местах, что и я. Иногда мы находились там одновременно, но не знали друг о друге ничего. Мой будущий муж хотел встретить ту женщину, которую можно было бы любить всем своим сердцем.

Рассматривая фотографии из своих поездок мы обнаружили в них чудо – не сговариваясь и не подозревая о сущестовании друг друга, мы проводили свой отпуск вместе. А втретились и познакомились в своем городе. И это открытие нас умиляло и утвердило в мысли, что любовь есть. Без всяких объяснений. Просто есть.

И она много терпит. Преодолевает. Прощает. Возвышает. Укрепляет. И жертвует.

А что с ней теперь стало? Почему она вдруг спряталась? Или вовсе исчезла? И как отыскать ее снова?

Михаил заполнил ту пустоту, которой образовалось во мне много. После общения с ним мои внутренние диалоги с самой собой исчезли. Ушли и страхи вместе с чувством вины.

Встречались мы с моим другом на процедурах и, лежа на кушетках за ширмой, разговаривали обо всем. Об устройстве Вселенной, о книгах, о кино, искусстве. Наши вкусы всегда совпадали.

О такой дружбе говорят, что люди на одной волне. Я всегда мечтала о подруге, с которой можно было бы откровенничать, что-то обсуждать, немного спорить. Но Судьба предложила мне Михаила.

Я оказалась открытой, хотя не ожидала от себя такого доверия к человеку, которого едва знаю. Но мой друг казался мне понятным, общительным, был со мной искренним, без двойного дна. Вел задушевные беседы.

После процедур мы непременно шли в буфет. Михаил угощал меня чем-то вкусненьким, а я всегда стеснялась того, что посторонний мужчина за меня платит. И сопротивлялась этому. Он повторял, что еда ни к чему не обязывает.

Щедрость и искренность в нем меня подкупала. Его умение сделать мне приятное – пододвинуть стул, помочь надеть пальто, придержать дверь. Его питерская интеллигентность меня умиляла. Я почти отвыкла от таких галантных жестов. Хотя мой муж тоже относится к людям, отлично знающим этикет и меющим безупречные манеры.

И снова мы не могли наговориться, много смеялись, было легко, непринужденно. Шли после перекуса в парк, кормили птиц или бездомных собак. И опять вовлекались в беседы друг с другом.

Михаил сетовал на то, что его проект, на который выделены деньги из бюджета, откладывается из-за его реабилитации. Вскользь я упомянула о том, что тоже пишу. Веду блог. Выпустила несколько книг.

Но, как ни странно, Михаилу мои зарисовки понравились. И мне польстило, что человек с фундаментальным образованием оценил мое творчество.

– Книги талантливые. – Заметил Михаил.

– Но на них мало покупателей. – Засмущалась я.

– В свое время даже Моцарта не дооценили. А Чехова считали вульгарным. – Поддержал меня мой друг.